Данте Алигьери (линкор)
«Данте Алигьери» — первый линкор итальянского флота. Корабль был заложен 6 июня 1909 года на верфи «Кастелламаре», спущен на воду 20 августа 1910 года, а сдан в эксплуатацию 15 января 1913 года.
История создания
|
Поскольку к 1906 году как раз была завершена постройка четырёх новых быстроходных линейных кораблей-додредноутов типа «Vittorio Emanuele» имевших достаточно мощное вооружение, то Итальянский флот не проявлял к дредноутам большого интереса до 1908 года, когда флоты всех великих морских держав начали интенсивно пополняться кораблями этого класса. Первым итальянским линкором-дредноутом стал «Данте Алигьери».
По техническим требованиям флота нормальное водоизмещение должно было составлять не более 20 000 тонн, скорость — не менее 22 узлов. Бронирование должно быть достаточным для защиты от фугасных снарядов артиллерии крупного и среднего калибра на дистанциях боя в 30-40 кабельтовых. Калибр противоминной артиллерии — 120-мм.
На линкоре впервые в мировой практике орудия главного калибра (305 мм) разместили в трёхорудийных башнях. Эти артиллерийские установки изготавливались итальянскими предприятиями-филиалами известных британских фирм «Vickers» и «Armstrong». Из-за того, что поставка этих орудий затянулась почти на год, первым с трехорудийными башнями главного калибра вступил в строй австро-венгерский дредноут «Вирибус Унитис».
Конструкция
«Данте Алигьери» был хорошо приспособлен к условиям Средиземного моря, но вряд ли оправдал бы себя в боевых действиях в Атлантике.
Бронирование
Толщина главного броневого пояса — 250 мм. Второй броневой пояс — 100 мм — находился выше первого. Носовой траверз — 100 мм, кормовой — от 76 до 100 мм. Толщина главной броневой палубы — от 75 до 100 мм.
Оказалось, что при постройке корабль был сильно перегружен (осадка была на 35 см больше запланированной), и главный броневой пояс практически полностью находился под водой.
Бронирование башен главного калибра: лоб — 250, стенки — 150 мм.
Скорость
Спроектированный, чтобы достичь максимальной скорости 23 узла (43 км / ч; 26,5 миль в час) при мощности 35 000 лошадиных сил (26 000 кВт), «Данте Алигьери» не достиг этой цели на ходовых испытаниях. Корабль развил максимальную скорость 22,83 узла (42,28 км / ч, 26,27 миль в час) при мощности 32 190 л. с.
Служба
Во время Первой мировой войны «Данте Алигьери» был флагманом Итальянского флота, хотя ни в одной битве не участвовал. Линкор осуществлял блокаду восточного побережья Адриатики.
В 1928 году (через 15 лет после вступления в строй) корабль был пущен на слом, так как его посчитали безнадёжно устаревшим.
Напишите отзыв о статье "Данте Алигьери (линкор)"
Литература
- Балакин С. В., Кофман В.Л. Дредноуты. — М.: Техника-Молодёжи, 2004. — ISBN 5-93848-008-6.
- All the world's battleships. 1906 to the present. — London: Conway Maritime Press, 1996. — ISBN 0-85177-691-4.
| ||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Данте Алигьери (линкор)
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
