Линейные корабли типа «Тоса»
«Тоса» (яп. 土佐) — нереализованный тип линейных кораблей японского императорского флота. Всего было запланировано строительство двух кораблей данного типа «Тоса» и «Кага». Дизайн кораблей типа «Тоса» послужил основой для линейных крейсеров типа «Амаги».
Строительство головного корабля «Тоса», было отменено согласно условиям Вашингтона Военно-морского Соглашения. Корпус был использован для проверки эффективности его схемы бронирования, после чего он был затоплен в Проливе Бунго. Корпус второго линейного корабля — «Кага», был перестроен в одноименный авианосец. В конце 1930-х «Кага» поддерживал японские войска в Китай во время Второй китайско-японской войны и принял участие в нападении на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года. В январе 1942 года авианосец участвовал во вторжении в Рабаул в юго-западной части Тихого океана. Во время голландской кампании в Ост-Индии самолеты с «Кага» участвовали в объединенном авианалете на Дарвин, Австралия. «Кага» был потоплен 4 июня 1942 года в Мидуэйском сражении.
Содержание
История
Командование Японского Императорского флота полагало, что для защиты Японии, необходим современный флот из восьми линкоров и восьми линейных крейсеров. В 1907 правительство ратифицировало эту программу. Программа строительства военного флота, получившая название «8-8» предполагала строительство шестнадцати крупных быстроходных боевых кораблей меньше чем за восемь лет. В 1911 году были заказаны линкоры класса «Фусо» и линейные крейсера класса «Конго». К 1915 году японский флот хотел заказать ещё четыре линкора, но в бюджете 1916 года были заложены средства только на строительство линкора Нагато и двух линейных крейсеров. Позже в том году американский президент Вудро Вильсон объявил о планах строительства десяти линкоров и шести линейных крейсеров. В ответ Япония в 1916 году заказала к постройке три линкора: второй линкор типа «Нагато» — «Муцу» — и два линкора нового типа, «Тоса» и «Кага».
Линкоры типа «Тоса» были разработаны в начале 20-х годов под руководством Юдзуру Хирага, в рамках японской программы строительства военного флота получившей название «Восемь на четыре». По этой программе планировалось построить восемь линкоров и четыре линейных крейсера. Она пришла на смену программе «8-8». Суда были увеличенными версиями предыдущего типа Нагато и несли дополнительно одну двух орудийную башню ГК с 410 мм орудиями. Линкоры типа «Тоса» должны были стать вторым, после Линейных кораблей типа «Нагато», типом высокоскоростных линкоров японского флота. Всего планировалось к постройке 2 линкора данного типа — «Тоса» и «Кага». Строительство линкоров было одобрено 14 июля 1917 года. В 1919 году японскими военно-морскими инженерами была закончена работа над техническим проектом. В нём учитывался британский опыт полученный в Ютландском Сражении. Корабли должны были иметь новые конструктивные особенности, основанные на опыте предыдущих проектов включавшие — наклонную броню и более высокую скорость, несмотря на увеличенный тоннаж.
Представители класса
| Название | Место постройки | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Судьба |
|---|---|---|---|---|---|
| «Тоса» (土佐) | Верфь Мицубиси, в Нагасаки | 16 февраля 1920 | 18 декабря 1921 | март 1923 (план) | Строительство отменено 5 февраля 1922 года, Затоплен, 9 февраля 1922 |
| «Кага» (加賀) | Верфь Кавасаки, в Кобе | 19 июля 1920 | 17 ноября 1921 | 25 декабря 1922 (план); | Потоплен 4 июня 1942 года в Мидуэйском сражении |
История
Строительство обоих кораблей началось в 1920 году, но 5 февраля 1922 года согласно подписанному Вашингтонскому морскому соглашению строительство было отменено. После этого 1 апреля 1924 года недостроенный корпус Тоса был использован для тестирования морского вооружения. После завершения испытаний, корабль был затоплен 9 февраля 1925 года на 650 метровой глубине в канале Бунго.
Линейный крейсер Амаги перестраивавшийся в авианосец в соответствии с условиями договора, был разрушен в результате землетрясения. В результате, Кага заменил Амаги и был перестроен по проекту авианосца в 1925 году. Корабль был введен в эксплуатацию 31 марта 1928 году, 30 ноября 1929 года авианосец вошел в состав объединенного флота.
Кага был оснащен двухярусной полетной палубой, что в теории позволяло самолетом взлетать прямо из ангаров в то время как другие самолеты приземлились на верху. В 1930-х годах самолеты стали больше и тяжелее, они требовали большее расстояние для взлета и нижняя полетная палуба стала бесполезна. В 1935 году в результате реконструкции на Кага были удалены две нижние палубы а верхняя полетная палуба была расширенна к носу. По завершении реконструкции, судно имело два основных ангара и третий вспомогательный ангар, общей мощностью 60 самолетов.
На Кага было установлено тяжелое пушечное вооружение на случай, если он будет обнаружен вражескими крейсерами и будет вынужден вступить в бой. Корабль был вооружен десятью 20 см орудиями: по одной орудийной башне с каждой стороны, шесть орудий располагались в казематы на корме. Во время реконструкции Бронированный пояс Кага был уменьшен с 280 до 152 мм, бронирование палубы сокращено с 102 до 38 мм. Водоизмещение авианосца составило 26,900 длинных тонн при стандартной нагрузке, и 33,693 длинных тонн при полной нагрузке, почти на 6000 длинных тонн меньше, чем первоначальное водоизмещение линкора. Благодаря снижению водоизмещения удалось увеличить скорость хода до 27,5 узлов и дальность до 8000 морских миль (15.000 км; 9,200 миль) при экономичной скорости в 14 узлов (26 км/ч).
В 1933—1935 годах авианосец Кага был модернизирован, была увеличена скорость корабля и улучшена её выхлопная система. Полетная палуба была приспособлена более современных и тяжелых самолетов. После реконструкции водоизмещение корабля составило 38,200 длинных тонн при стандартной нагрузке. Благодаря улучшенным котлам максимальная скорость составила 28,3 узлов, дальность плавания на 15 узловой скорости возросла до 10 000 морских миль (около 19 000 км; 12 000 миль). Модернизированный авианосец вмещал до 90 самолетов и десять 20 см орудий в казематах.
Во время Шанхайского Инцидента в 1932 году, Кага поддерживал японские войска в Китае. В конце 1930-х годов авианосец принял участие во Второй китайско-японской Войне. С пятью другими авианосцами флота он участвовал в нападении на Перл-Харбор и вторжении в Рабаул в Юго-Западной части Тихого океана в январе 1942 года. В следующем месяце его самолеты наносили авиаудар по Дарвину, Австралия, во время операции в голландской Ост-Индии. Вернулся в Японию для ремонта после удара о риф. После ремонта, Кага вернулся в 1-й Воздушный Флот. В июне 1942 года участвовал в атаке на Мидуэй.
В результате неожиданного появления трех американских авианосцев и из-за большого рассредоточения японских кораблей, Кага, был потоплен 4 июня самолетами с авианосцев «Энтерпрайз», «Хорнет» и «Йорктаун».
Напишите отзыв о статье "Линейные корабли типа «Тоса»"
Примечания
Ссылки
- en.wikipedia.org/wiki/Tosa-class_battleship#cite_note-26
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Линейные корабли типа «Тоса»
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
