Линейные крейсера типа B-65
Линейные крейсера типа B-65[прим. 1][1] — нереализованный проект линейных крейсеров японского императорского флота начала 1940-х годов.
История создания
После принятия в США актов 14 июня («Третий план Винсона») и 19 июля («Программа двух океанов») 1940 года японский Морской генеральный штаб (МГШ) пересмотрел обсуждавшиеся с 1938 года проекты пятой и шестой программ пополнения флота. Предложенный 7 января 1941 года вариант программ включал в себя постройку в десятилетний срок 28 новых крейсеров, в том числе шестёрки больших — «Супер A»[3]. Эти корабли должны были стать ответом на американские линейные крейсера типа «Аляска», заказ на которые был выдан 5 сентября 1940 года и которые по данным японской разведки должны были осуществлять прикрытие главных сил флота. Входившие в проект пятой программы две единицы должны были составить 8-ю дивизию, а четыре единицы из шестой — 7-ю. Оба соединения планировалось включить в состав Второго флота и использовать для защиты его крейсеров и эсминцев в ночных торпедных атаках против американского флота[4].
Два крейсера проекта B-65 (обозначение МГШ — V-16) из пятой программы, известные под временными номерами 795 и 796, предполагалось заложить на верфи Арсенала флота в Курэ в 1943—1944 годах и передать флоту в 1945—1946 годах[2]. Однако из-за начала реализации первого этапа военных приготовлений 15 ноября 1940 года и чрезвычайной загрузки судостроительных предприятий перспективы выполнения амбициозных планов стали малореальными[5]. 6 ноября 1941 года постройка корпусов № 795 и 796 была отложена на неопределённый срок. После поражения при Мидуэе пятая программа пополнения флота была отменена, заменившая её 21 сентября 1942 года программа пополнения военных кораблей военного времени больших крейсеров уже не включала[6].
Конструкция
Основным вооружением крейсеров должны были стать проектировавшиеся 310-мм орудия Тип 0 с длиной ствола в 50 калибров в трёх трёхорудийных башнях. Дальность их стрельбы 561-кг бронебойным снарядом достигала 32920 метров, скорострельность — трёх выстрелов в минуту. Для управления их огнём предусматривались два директора Тип 94 с 8-м дальномерами. Также рассматривался вариант с главным калибром из шести 360-мм орудий с длиной ствола 45 калибров в трёх двухорудийных башнях[2].
ПВО крейсеров должна была включать шестнадцать 100-мм орудий Тип 98 с длиной ствола 65 калибров в восьми двухорудийных установках Тип 98 мод. А мод.1 и четыре строенных 25-мм автоматов Тип 96 в центральной части корабля, а также два спаренных 13,2-мм пулемёта Тип 93 на мостике[4]. Для управления огнём 100-мм орудий и 25-мм автоматов предусматривалось четыре ПУАЗО Тип 94, 13,2-мм пулемётов—директор Тип 95[2].
Броневая защита крейсеров проектировалась, исходя из требований выдерживать обстрел 305-мм снарядами с дальности в 20000—30000 метров и прямые попадания 800-кг авиабомб[2]. Она включала в себя главный пояс из закалённой хромоникелевой стали Виккерса толщиной 190 мм с наклоном в 20° и броневую палубу из гомогенной брони толщиной 125 мм[2].
Сравнение с аналогами
| Сравнительные ТТХ больших крейсеров 1940-х годов | ||||
 «Аляска»[7]
|
 «B-65»
|
 Тип «О»
|
 Проект 69[8]
| |
|---|---|---|---|---|
| Год разработки проекта | 1940 | 1941 | 1940 | 1939 |
| Планировалось/заложено/вступило в строй | 6/3/2 | 4/—/— | 3/3/— | 15/2/— |
| Водоизмещение, стандартное/полное, т | 29779/34253 | 31400/34950 | ?/35720 | 35250/41540 |
| Главный калибр | 9 (3×3) 305-мм/50 Mk 8 | 9 (3×3) 310-мм/50 Тип 0 | 6 (3×2) 380-мм/48 SKC/34 | 9 (3×3) 305-мм/55 Б-50 |
| Среднекалиберная и универсальная артиллерия | 12 (6×2) 127-мм/38 Mk 12 | 16 (8×2) 100-мм/65 Тип 98 | 6 (3×2) 150-мм/52,4 SKC/28 8 (4×2) 105-мм/63,3 FlaK 38 |
8 (4×2) 152-мм/58,6 Б-38 8 (4×2) 100-мм/56 Б-34 |
| Малокалиберная зенитная артиллерия | 56 (14×4) 40-мм/56 «Бофорс», 34 × 20-мм «Эрликон» | 12 (4 × 3) — 25-мм/60 Тип 96 4 (2 × 2) 13,2-мм пулемёта Тип 93 |
8 (4×2) 37-мм/83 SKC/30 20 × 20-мм/65 FlaK 30 |
28 (7×4) 37-мм/73,5 70-К |
| Авиационное вооружение | 2 катапульты, 4 гидросамолёта | 1 катапульта, 3 гидросамолёта | 1 двойная катапульта, 4 гидросамолёта | 1 катапульта, 2 гидросамолёта |
| Броневая защита | 229 мм пояс, 102 мм палуба | 190 мм пояс, 125 мм палуба | 190 мм пояс, 80 мм палуба | 230 мм пояс, 90 мм палуба |
| Энергетическая установка | паротурбинная, 150 000 л. с. | паротурбинная, 170 000 л. с. | дизельная и паротурбинная, 175 000 л. с. | паротурбинная, 201 000 л. с. |
| Максимальная скорость, узлов | 33 | 33 | 35 | 33 |
| Дальность плавания, миль (скорость) | 12000 (15) | 8000 (18) | 14000 (19) | 8300 (14,5) |
| Экипаж, человек | 1517 | 1300 | 1965 | 1037 |
Напишите отзыв о статье "Линейные крейсера типа B-65"
Примечания
- Комментарии
- Сноски
- ↑ 1 2 3 Лакруа и Уэллс, 1997, с. 608.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 Лакруа и Уэллс, 1997, с. 830.
- ↑ Лакруа и Уэллс, 1997, с. 605.
- ↑ 1 2 Лакруа и Уэллс, 1997, с. 606.
- ↑ Лакруа и Уэллс, 1997, с. 607.
- ↑ Лакруа и Уэллс, 1997, с. 609.
- ↑ Балакин, Дашьян, 2006, с. 176.
- ↑ Балакин, Дашьян, 2006, с. 115.
Литература
- Балакин С. А., Дашьян А. В. и др. Линкоры Второй мировой. Ударная сила флота. — М.: Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2006. — 256 c.: ил. — (Арсенал Коллекция). — 3000 экз. — ISBN 5-699-18891-6, ББК 68.54 Л59.
- на английском языке
- Eric Lacroix, Linton Wells II. Japanese cruisers of the Pacific war. — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1997. — 882 с. — ISBN 1-86176-058-2.
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Линейные крейсера типа B-65
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
