Линия Фултон-стрит, Би-эм-ти

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Линия Фултон-стрит, Би-эм-ти
Метрополитен Нью-Йорка
Открытие первого участка:

1888 год

Количество станций:

37

Наземные участки:

Вся линия — эстакадная





Линия Фултон-стрит, Би-эм-ти (другие названия: эстакадная линия Фултон-стрит, линия Кингс-Каунти) - закрытая линия Нью-Йоркского метро, эксплуатировавшаяся «Транспортной компанией Бруклина и Манхэттена» (BMT) и с 1940 по 1956 годы входившая в состав Дивизиона B. Обслуживала районы Куинс и Бруклин. Линия шла над Фултон-стрит, от станции Фултон-Ферри в одноимённом округе Центрального Бруклина на восток, в округ Ист Нью-Йорк, затем поворачивала на юг и шла над Ван Синдерен-авеню и Снедикер-авеню, затем линия опять поворачивала на восток и шла над Питкин-авеню, поворачивала на север и шла над Юклид-авеню и, наконец, в последний раз поворачивала на восток и шла над Либерти-авеню до своей восточной конечной станции Леффертс-авеню — 111-я улица в округе Озон-парк в Куинсе.


13

FULTON ST

13

14TH STREET
Разновидности маршрута ВМТ 13,
обслуживавшего линию Фултон-стрит.

Вся линия, проходившая через Бруклин, была закрыта и снесена, но часть линии в Куинсе была переподключена к Нью-Йоркскому метро, и сейчас она является частью подземной линии Фултон-стрит, которая заменила старую эстакадную линию в Бруклине. Эстакадная линия Фултон-стрит была главной линией Эстакадной железной дороги Кингс-Каунти (Kings County Elevated Railway), первая часть которой открылась в 1888 году.

История

Эстакадная железная дорога Кингс-Каунти открыла линию от двух западных конечных станций (Фултон-Ферри и Сандс-стрит) до станции Ностранд-авеню 24 апреля 1888 года. И уже 30 мая 1888 года линия была продлена ещё дальше на восток, к станции Олбани-авеню. Интересно, что эта станция должна была обслуживать поезда лишь в восточном направлении. Но станция для поездов на запад, расположенная над Самнер-авеню, ещё не была готова. Поэтому станция Олбани-авеню временно обслуживала поезда обоих направлений. 20 сентября 1888 года линия была продлена до станции Ральф-авеню, а в начале ноября - к Рокавей-авеню в округе Ист Нью-Йорк.

6 июля 1888 года компании было дано разрешение на строительство новой линии из округа Гринпойнт в Бруклине на юг, через район Уильямсберг, к Кент-авеню и Мертл-авеню. В это же время предлагался проект продления линии Кингс-Каунти от станции Рокавей-авеню к границам тогдашнего города Бруклин. Но первый проект так и не был осуществлён, а вот продление уже существующей линии было одобрено. Первая часть этого продления над Фултон-стрит и Уильямс-плейс открылась 4 июля 1889 года. Кроме того было построено соединение с Лонг-Айлендской железной дорогой около станции Манхэттен-кроссинг. Пересадка на LIRR стала осуществляться со станции Атлантик-авеню. 18 ноября 1889 года линия была продлена ещё дальше на восток, к станции Ван-Сиклен-авеню. Эта новая часть проходила над Снедикер-авеню и над Питкин-авеню. Из-за нехватки древесины для второго пути до середины декабря между станциями Пенсильвания-авеню и Ван-Сиклен-авеню курсировал временный челнок. 22 февраля 1892 года эстакаду продлили до станции Линвуд-стрит, а 21 марта - до станции Монток-авеню. 16 июля 1894 года линия Фултон-стрит была продлена до станции Грант-авеню, находившейся прямо на границе города Бруклина с районом Нью-Йорка Куинсом. Новая эстакада проходила над Питкин-авеню, над Юклид-авеню и над Либерти-авеню.

5 февраля 1896 года компания Эстакадная железная дорога Кингс-Каунти взяла в аренду пути Железной дороги Бруклина и Брайтон-Бич (Brooklyn and Brighton Beach Railroad) (Ныне Линия Брайтон). А уже 15 августа 1896 года открылось новое, двухпутное соединение между линией Фултон-стрит и только что приобретённой железной дорогой. Оно начиналось от сохранившейся до нашего времени станции Франклин-авеню и включала в себя станцию Дин-стрит, которая была закрыта в 1995 году. С этого момента поезда компании стали курсировать между станцией Сандс-стрит, находившейся около Бруклинского моста, и станцией Брайтон-Бич, находящейся в одноимённом округе.

Последнее продление линии, от станции Грант-авеню до Леффертс-авеню - 119-я улица, произошло в рамках Двойных контрактов и было открыто 25 сентября 1915 года. В это же время линия стала трёхпутной. Но 31 мая 1940 года участок линии к западу от станции Рокавей-авеню был закрыт и снесён. На Рокавей-авеню была организована пересадка на уже существовавшую к тому времени подземную линию Фултон-стрит. Кроме того, был организован маршрут через эстакадную линию Лексингтон-авеню, Би-эм-ти, которая проходила почти параллельно снесённой части линии Фултон-стрит. Новый маршрут назвали ВМТ 12. Но уже 13 октября 1950 года Линия Лексингтон-авеню также была закрыта и снесена, а 26 апреля 1956 года был закрыт и снесён участок линии Фултон-стрит от Рокавей-авеню до Грант-авеню включительно. С 29 апреля по сохранившемуся отрезку от станции Хадсон-стрит — 80-я улица до Леффертс-авеню — 119-я улица стали курсировать поезда подземной линии Фултон-стрит.

Обслуживавшие маршруты

Основным маршрутом до 31 мая 1940 года был ВМТ 13, обслуживавший всю линию и всё время. Но 31 мая маршрут был урезан до Рокавей-авеню. В это же время к уже существующему ВМТ 13 добавился ВМТ 12, который курсировал между Леффертс-авеню - 119-я улица и Парк-Роу в Нижнем Манхеттене до 1944 года и Бридж-стрит - Джей-стрит в Центральном Бруклине до 1950 года. Именно в этом году маршрут ВМТ 12 был упразднён в связи с закрытием и сносом Линия Лексингтон-авеню

Список станций

Станция Расположение Дата открытия Дата закрытия Пересадки и примечания
Маршрут от Фултон-Ферри
Фултон-Ферри Округ Фултон-Ферри 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Разобранное 31 мая 1940 года соединение с эстакадной линией Мертл-авеню
Маршрут от Парк-Роу (по эстакадной линии Мертл-авеню)
Парк-Роу 18 июня 1898 года 5 марта 1944 года
Разобранные ныне пути по Бруклинскому мосту
Сандс-стрит Фултон-стрит и Сандс-стрит 24 апреля 1888 года 5 марта 1944 года
Разобранное 31 мая 1940 года года соединение с эстакадной линией Фултон-стрит
Маршруты соединялись
Корт-стрит (на восток)
Мертл-авеню (на запад)
Корт-стрит - Мертл-авеню
Фултон-стрит, Корт-стрит и Мертл-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Боэрум-Плейс Фултон-стрит и Боэрум-Плейс 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Элм-Плейс - Даффилд-стрит Фултон-стрит, Элм-Плейс и Даффилд-стрит 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Флатбуш-авеню Фултон-стрит и Флатбуш-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Лафайетт-авеню Фултон-стрит и Лафайетт-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Камберленд-авеню Фултон-стрит и Камберленд-стрит 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Вандербилт-авеню Фултон-стрит и Вандербилт-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Гранд-авеню Фултон-стрит и Гранд-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Соединение с линией Франклин-авеню, которая была в то время частью линии Брайтон
Франклин-авеню Фултон-стрит и Франклин-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года Пересадка на линию Франклин-авеню, которая была в то время частью линии Брайтон.
Ностранд-авеню Фултон-стрит и Ностранд-авеню 24 апреля 1888 года 31 мая 1940 года
Бруклин-авеню (на восток)
Томпкинс-авеню (на запад)
Бруклин-авеню - Томпкинс-авеню
Фултон-стрит, Томпкинс-авеню, и Бруклин-авеню 30 мая 1888 года 31 мая 1940 года
Олбани-авеню (на восток)
Самнер-авеню (на запад)
Олбани-авеню - Самнер-авеню
Фултон-стрит, Олбани-авеню, и Самнер-авеню 30 мая 1888 года 31 мая 1940 года
Рейд-авеню Фултон-стрит, Рейд-авеню, и Ютика-авеню 20 сентября 1888 года 31 мая 1940 года Первоначально называлась "Ютика-авеню"
Ральф-авеню Фултон-стрит и Ральф-авеню 20 сентября 1888 года 31 мая 1940 года
Саратога-авеню Фултон-стрит и Саратога-авеню 3 декабря 1888 года 31 мая 1940 года
Рокавей-авеню Фултон-стрит и Рокавей-авеню ноябрь 1888 года 26 апреля 1956 года
Манхэттен-Джанкшен Фултон-стрит и Сакман-стрит 4 июля 1889 года 26 апреля 1956 года Оставшаяся часть комплекса сохранилась до наших дней, имеет название Бродвей-Джанкшен и обслуживает поезда маршрутов A, C, J, L, Z
До сих пор не разобранное соединение с линией Канарси
Атлантик-авеню Уильямс-плейс, Снедикер-авеню, и Атлантик-авеню 4 июля 1889 года До сих пор работает До сих пор обслуживает поезда маршрута L
Пересадка на Железную дорогу Лонг-Айленда на станцию Ист Нью-Йорк. Сохранились платформы линии Фултон-стрит.
Разобранное в 1956 году соединение с линией Канарси
Истерн-Паркуэй Снедикер-авеню и Истерн-Паркуэй (Питкин-авеню) 18 ноября 1889 года 26 апреля 1956 года
Пенсильвания-авеню Питкин-авеню и Пенсильвания-авеню 18 ноября 1889 года 26 апреля 1956 года
Ван-Сиклен-авеню Питкин-авеню и Ван-Сиклен-авеню 18 ноября 1889 года 26 апреля 1956 года
Линвуд-стрит Питкин-авеню и Линвуд-стрит 22 февраля 1892 года 26 апреля 1956 года
Монток-авеню Питкин-авеню и Монток-авеню 21 марта 1892 года 26 апреля 1956 года
Честнат-стрит Питкин-авеню и Честнат-стрит 16 июля 1894 года 26 апреля 1956 года
Кресент-стрит Либерти-авеню и Кресент-стрит 16 июля 1894 года 26 апреля 1956 года
Грант-авеню Либерти-авеню и Грант-авеню 16 июля 1894 года 26 апреля 1956 года
Хадсон-стрит — 80-я улица Либерти-авеню и 80-я улица 25 сентября 1915 года До сих пор работает До сих пор обслуживается поездами маршрута A
Бойд-авеню — 88-я улица Либерти-авеню и 88-я улица 25 сентября 1915 года До сих пор работает До сих пор обслуживается поездами маршрута A
Рокавей-бульвар Либерти-авеню и Рокавей-бульвар 25 сентября 1915 года До сих пор работает До сих пор обслуживается поездами маршрута A
Построенное в 1956 году соединение с линией Рокавей
Оксфорд-авеню — 104-я улица Либерти-авеню и 104-я улица 25 сентября 1915 года До сих пор работает До сих пор обслуживается поездами маршрута A
Гринвуд-авеню — 111-я улица Либерти-авеню и 111-я улица 25 сентября 1915 года До сих пор работает До сих пор обслуживается поездами маршрута A
Леффертс-авеню — 119-я улица Либерти-авеню и Леффертс-бульвар 25 сентября 1915 года До сих пор работает До сих пор обслуживается поездами маршрута A

Напишите отзыв о статье "Линия Фултон-стрит, Би-эм-ти"

Отрывок, характеризующий Линия Фултон-стрит, Би-эм-ти

Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.