Линская, Юлия Николаевна

Юлия Николаевна Линская (16 (28) мая 1820 — 25 апреля (7 мая) 1871) — комическая актриса Александринского театра.

Биография

Родилась в Санкт-Петербурге в семье подполковника Коробьина.

С десятилетнего возраста обучалась в театральном училище, откуда была исключена как неспособная. П. И. Григорьев взял её под своё покровительство и занялся с нею. Сценическая карьера Линской началась не совсем удачно, чему причиной было то, что она не могла точно определить, на что она способна. Она решалась играть даже такие роли как «Водевиль с переодеванием», то есть роль девочки, для которой не подходила ни по летам, ни по наружности, и притом не имела вовсе голоса, тогда как вся роль держится на пении. Влияние артистки Е. Я. Сосницкой, которой Линская подражала во многом, было, несомненно, благотворно, но впоследствии Линская отрешилась от этого влияния, выработала свой талант и приобрела репутацию даровитой актрисы.

В особенности Линская поражала правдою и глубоким комизмом в пьесах А. Н. Островского. В бытовых ролях она была неподражаема: комические роли передавала с художественною правдою, без всякого шаржа; купчихи, свахи в её исполнении выходили законченными типами, прямо выхваченными из жизни. Единственный недостаток, которым страдала Линская, это — густота красок, которые она слишком щедро клала на некоторые роли. Как артистке чисто русской, способной создавать типы и знающей русскую жизнь до мельчайших подробностей и оттенков, ей не удавался мольеровский репертуар, к которому она иногда прибегала: здесь она стушёвывалась, не будучи в состоянии создать живого лица. Это была её вторая непростительная ошибка на сценическом поприще. Но зато остаток своего сценического служения она шла прямою своею дорогою, постоянно улучшаясь и совершенствуясь, и вполне заслуженно приобрела славу знаменитой комической актрисы. В частной же жизни она вполне заслужила название «несчастнейшей женщины»: вследствие своей доброты и доверчивости она, несмотря на имевшиеся значительные средства, умерла в полной нищете 25 апреля 1871 года, на 51-м году.

Похоронена в Санкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище.

Муж — актёр и режиссёр Михаил Васильевич Аграмов.

Литература

• Редакция журнала. [vivaldi.nlr.ru/pm000020455/view#page=324 Юлия Николаевна Линская (некролог)] // Всемирная иллюстрация : журнал. — 1871. — Т. 5, № 125. — С. 328—330.
• Линская, Юлия Николаевна // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• А. М. Уманский. Линская, Юлия Николаевна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1896. — Т. XVIIa. — С. 714.

Отрывок, характеризующий Линская, Юлия Николаевна

Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.