Линтах

ЛинтахЛинтах

</tt> </tt>

</tt>

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Линтах индон. Selat Lintah
Спутниковый снимок пролива Линтах
8°39′ ю. ш. 119°32′ в. д.8.650° ю. ш. 119.533° в. д. / -8.650; 119.533
Связывает	Море Флорес, Сумба
Страна	Индонезия Индонезия
Разделяет	остров остров Комодо и остров Ринча
Ширина	4,7 км
Длина	около 40 км
Наибольшая глубина	не более 100 м

Ли́нтах (индон. Selat Lintah) — пролив в акватории Индонезии в группе Малых Зондских островов между островами Комодо и Ринча. Соединяет море Флорес с проливом Сумба. В проливе находится множество небольших островов и скал.

Акватория пролива, а также территория омываемых им островов находятся в границах Национального парка Комодо, который входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Берега пролива пользуются растущей популярностью среди туристов, в том числе среди любителей дайвинга.

Географическое положение

Пролив Линтах находится в центральной части Малой Зондской гряды. Он проходит между островом Комодо (с западной стороны) и островом Ринча (с восточной). Соединяет море Флорес Тихого океана с проливом Сумба, относящимся к акватории Индийского океана. Длина пролива с северо-востока на юго-запад составляет около 40 км.

Ширина пролива весьма неравномерна. Как в его юго-западном, так и в северо-восточном входе она достигает почти 20 км, однако в центре акватория резко сужается: расстояние между ближайшими точками Комодо и Ринчи — мысами Кунинг (индон. Tanjung Kuning) и Нгикок (индон. Tanjung Nggikok) — не превышает 4,8 км. Берега пролива имеют исключительно сложные очертания, образуют множество заливов и бухт, глубоко вдающихся в сушу. В проливе находятся десятки небольших островов и скал, имеются протяжённые коралловые рифы. Наиболее крупный из островов, Падар (индон. Pulau Padar), делит центральную часть пролива на два рукава — западный и восточный. Первый из них примерно втрое шире второго, который, в свою очередь, разделён более мелким островом Серай (индон. Pulau Serai) на две протоки шириной около 1 км и 0,3 км соответственно. В своей северной части пролив фактически распадается на несколько проток, проходящих между множества мелких островков и рифов.

Комодо, Ринча и все острова, лежащие в проливе Линтах, относятся к территории округа Западный Мангарай индонезийской провинции Восточные Малые Зондские острова. Берега пролива населены весьма незначительно, имеется лишь несколько небольших населённых пунктов сельского типа.

Природные условия

Линтах является одним из наименее глубоководных проливов Малых Зондских островов: его максимальная глубина не достигает 100 метров. В целом глубины в его акватории неравномерны, имеется множество мелей. Поверхность дна неоднородна — имеются как каменистые, так и песчаные участки. Берега в основном каменистые, во многих местах обрывистые. Некоторые участки побережья покрыты мангровыми зарослями.

Кроме того, Линтах относится к числу наиболее хладноводных проливов Малой Зондской гряды: температура воды в нём составляет порядка 26—27 °C и при этом почти не подвержена сезонным колебаниям (в большинстве других проливов сезонные колебания составляют от 2 до 4 °C, а среднегодовой температурный показатель на 1,5—2 °C ниже). Также достаточно стабилен уровень солёности местной воды: круглый год он держится на уровне около 34 ‰, в то время как, например, в Ломбокском проливе или проливе Бадунг этот показатель в период северо-западных муссонов, дующих с января по март, составляет не более 33 ‰, а в период юго-восточных, характерных для периода с июля по сентябрь, повышается до 35 ‰.

В проливе наблюдаются весьма интенсивные морские течения, конфигурация которых весьма сложна и ещё не в полной мере изучена. Приливные течения имеют полусуточную амплитуду. Их скорость в центральной, узкой части пролива — около 9 км/ч — значительно выше, чем в более широких юго-западной и северо-восточной. Разнонаправленное перемещение морских вод между маленькими островками, скалами, рифами и мелями приводит к образованию многочисленных водоворотов и сулоев.

Для вод Линтаха характерно большое многообразие видов ихтиофауны и кораллов. Акватория пролива входит в состав Национального парка Комодо, включённого в 1991 году в список всемирного наследия ЮНЕСКО, и образует большую часть водного пространства парка. Сухопутную составляющую парка образуют разделяемые Линтахом острова Комодо и Ринча, а также все острова, лежащие в проливе.

Экономическое и транспортное значение

Национальный парк, охватывающий берега пролива и его воды, является главной туристической достопримечательностью этой части Индонезии. Посещаемость этого объекта растёт весьма высокими темпами: так, если в 2008 году здесь побывало 21 726 человек, то в 2013 году парк посетил уже 63 801 человек, 85 % которых составляли иностранные граждане. Большая часть посещений приходится на наземную часть парка, в частности, на острова Комодо, Ринча и Гили-Мотанг, на которых обитает комодский варан — редкий биологический вид, для охраны которого изначально и был создан в 1980 году национальный парк (лишь позднее охранные меры были распространены на другие местные биологические виды — как наземные, так и морские). Вместе с тем, воды пролива Линтах пользуются растущей популярностью среди любителей морского отдыха, в особенности, среди дайверов.

Из-за весьма сложных навигационных условий, связанных с малыми глубинами, наличием сильных разнонаправленных морских течений, водоворотов, мелей, скал и рифов, Линтах крайне редко используется для транспортного сообщения между акваториями соединяемых им океанов. В проливе ходят лишь суда небольшого тоннажа, в частности, обеспечивающие доставку пассажиров и грузов в Национальный парк Комодо с Сумбавы и Флореса: именно на этот пролив выходят основные гавани островов Комодо и Ринча — соответственно, Лианг-Лох (индон. Liang Loh) и Лианг-Буая (индон. Liang Buaya), в которые прибывает бо́льшая часть посещающих парк туристов.

В силу природоохранного статуса, распространённого на сухопутную и водную часть национального парка, хозяйственная деятельность в акватории пролива Линтах и на его берегах существенно ограничена. Это касается, в частности, рыболовства, ранее активно практиковавшегося здесь. Ускоренное развитие индустрии туризма и, одновременно, сворачивание традиционных местных отраслей хозяйства вызывают определённые социально-экономические проблемы в среде местного населения.

Литература

• Коригодский Р. Н., Кондрашкин О. Н., Зиновьев Б. И., Лощагин В. Н. Большой индонезийско-русский словарь. — М., 1990. — Т. 1.
• Большой атлас мира. — М.: Ридерз Дайджест, 2012. — ISBN 978-5-89355-169-3.
• [msi.nga.mil/MSISiteContent/StaticFiles/NAV_PUBS/SD/Pub163/Pub163bk.pdf Sailing Directions (enroute) Borneo, Jawa, Sulawesi and Nusa Tenggara]. — 13th edition. — Springfield: National Geospatial-Intelligence Agency, 2015.
• Genia Atma Nagara, Nugroho Adi Sasongko, Olubenga Johnson Olakunle [nugrohoadi.files.wordpress.com/2008/02/introduction-to-java-sea-oceanography-uis-2007-final.pdf Introduction to the Jawa Sea] (англ.) // Oceanography — University of Stavanger. — 2007. — P. 1—14.
• Andi Oktami Dewi Artha Ayu Purnama [repository.unhas.ac.id:4001/digilib/files/disk1/464/--andioktami-23182-1-15-andi-).pdf Resistensi Masyarakat Lokal Terhadap Pengelolaan Pariwisata di Taman Nasional Komodo (Studi Kasus Desa Komodo, Kecamatan Komodo, Manggarai Barat, Nusa Tenggara Timur)] (индон.) // Universitas Hasanuddin. — 2015. — P. 1—205.

Отрывок, характеризующий Линтах

Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.