Линьцзи

Линьцзи (кит. 臨済) — школа чань-буддизма, основанная наставником Линьцзи Исюанем (кит. 臨済義玄) в Китае во времена династии Тан.

Проповеди Линьцзи, диалоги с монахами, речи и описания поступков были собраны воедино его учениками и последователями в сборник Линьцзи лу (в японской традиции — Риндзай року, кит. , яп. 臨濟錄) — «Записи Линь-цзи» (полное название которого: «Записи бесед „Мудростью освещающего“ наставника чань Линьцзи из области Чжэнь»), несмотря на критику от самого наставника — «на большую доску они переписывают слова ничтожного старца» — который, как и многие другие последователи Ма-цзу, руководствовался отличным от штудирования учений подходом к обучению.

Характерной чертой школы Линьцзи было проповедование ученикам отрешения от влияния культа и догматов в пользу раскрытия их собственной природы Будды, т. е. изначально любой человек обладает природой Будды, и, чтобы быть не отличимым от Будды, достаточно не перенимать заблуждения других людей; также согласно представлениям Линьцзи, истинное понимание не отличается от непонимания:

«Если вы хотите обрести взгляд, соответствующий Дхарме, то не поддавайтесь заблуждениям других. С чем бы вы ни столкнулись внутри или снаружи — убивайте это. Встретите Будду — убивайте Будду, встретите патриарха — убивайте Патриарха, встретите архата — убивайте архата, встретите родителей — убивайте родителей, встретите родственников — убивайте родственников. Только тогда вы обретёте освобождение от уз».

«Бодхидхарма был старым бородатым невежей».

«Нирвана и Бодхи — подобны столбу, к которому привязан осёл…»

«Тайные учения — всего лишь письмена теней, всего лишь старые бумажки для подтирания нечистот».

«И понимающие, и не понимающие — все ошибаются».

Некоторые утверждения, разумеется, ни в коем случае не следует понимать в буквальном смысле. Всё это — часть метода Линьцзи, характерная техника (вкупе с которой также наставником применялись резкие окрики, удары палкой, неожиданное покидание учеников), где выводы не очевидны, аргументация нелинейна, скачкообразна — в этом кроется отличие от индийской техники. А применение такого рода приёмов в комплексе — это то, что Линьцзи называл «действовать всем существом» (цюаньти цзоюн), и что могло вызывать прозрение у человека в любой момент времени.

Японская школа дзэн-буддизма риндзай является ветвью учения Линьцзи, наряду со школами обаку и фукэ.

Русские переводы Линьцзи лу \Сборника бесед и речений наставника чань Линь цзи\ выходили в свет в 1989 г. перевод (сокращённый) вышел в книге (в качестве приложения к книге): Н.В. Абаев. "Чань-буддизм и культура психической деятельности в средневековом Китае". М. 1983. (Исправленное издание - 1989 г.) и в 1993 - перевод И.С.Гуревич в сб.: "Буддизм в переводах".

Литература

• Гуревич И.С. Линь-цзи Лу. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. — 272 с. — ISBN 5-85803-156-0.
• Абаев Н. В. Культура психической деятельности в средневековом Китае. М. 1983. (В кн.: переведенный Н.В. Абаевым текст "Линь цзи лу")

	Школы чань / дзэн / сон
	Китай	Линьцзи			Цаодун
	Япония	Риндзай	Обаку	Фукэ	Сото
	Корея	Орден Чоге		Кван Ум

Отрывок, характеризующий Линьцзи

Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.