Липарские острова

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Липарские островаЛипарские острова

</tt>

</tt>

</td></tr>
Липарские острова
итал. Isole Eolie
38°34′32″ с. ш. 14°59′23″ в. д. / 38.57556° с. ш. 14.98972° в. д. / 38.57556; 14.98972 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.57556&mlon=14.98972&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 38°34′32″ с. ш. 14°59′23″ в. д. / 38.57556° с. ш. 14.98972° в. д. / 38.57556; 14.98972 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.57556&mlon=14.98972&zoom=9 (O)] (Я)
Омывающие акваторииТирренское море, Атлантический океан
Количество островов>7
Крупнейший островЛипари
Общая площадь114,7 км²
Наивысшая точка926 м
СтранаИталия Италия
АЕ первого уровняСицилия
Липарские острова
Липарские острова
Население (2011 год)14 016 чел.
Плотность населения122,197 чел./км²
Объект всемирного наследия
Ссылка [whc.unesco.org/ru/list/908 № 908] в списке объектов всемирного наследия ([whc.unesco.org/en/list/908 en])

Липа́рские острова́ (иногда Эолийские[1]) (итал. Isole Eolie) — группа островов в Тирренском море к северу от Сицилии. Шесть из них образуют коммуну Липари, на седьмом острове (Салина) расположены коммуны Санта-Мария, Мальфа и Ринелья. Площадь 114,7 км². Население 14 016 чел[2].

Все острова вулканического происхождения. На одноимённом острове до сегодняшнего времени постоянно активен вулкан Стромболи. На островах Липари и Вулькано встречаются фумаролы.

К Липарским островам относятся:





География и происхождение

Форма Липарской островной дуги — это результат вулканической деятельности, длящейся здесь свыше 260 тысяч лет. На островах есть два активных вулкана — Стромболи и Вулькано[3]. Вулканическая активность в виде фумаролов и термальных источников есть практически на всех островах. Действующий вулкан находится на самом северо-восточном острове Стромболи.

Липарские острова представляют из себя вулканическую дугу, формирующуюся на стыке тектонических плит. Африканская плита, двигаясь в сторону Евразийской и погружаясь под неё, формирует зону субдукции. В результате происходит подъём Евразийской плиты с формированием горных массивов Сицилии, Липарских островов и др. Через трещины в Евразийской плите магма поднимается на поверхность, образуя активные вулканы. Изливаясь на протяжении сотен тысячелетий, лава сформировала Липарские острова. Вулканическая дуга Липарских островов имеет протяженность более 140 км, но область столкновения Африканской и Евразийской плит значительно больше. Помимо Сицилии и Липарских островов, она включает в себя Калабрию, Кампанию, Грецию и острова Эгейского архипелага. Здесь также есть активный вулкан Везувий и ныне спящий затопленный Санторини.

Весь комплекс Липарского архипелага имеет площадь 1600 км²., включая дно Тирренского моря, откуда он поднимается. Более чем 3600 м необходимо пройти магме, чтобы достичь устья кратеров. Помимо Липарских островов к этой вулканической дуге относится остров Устика и группа подводных вулканов: Магнани, Вавилов, Палинуро, а также два безымянных.

Транспорт

В летний сезон три раза в неделю к островам ходит паром из Неаполя, следующий далее в Милаццо на Сицилии и возвращающийся назад. Кроме него, каждый день на острова ходят катера на подводных крыльях из Мессины. Липарские острова являются Всемирным наследием ЮНЕСКО.

Напишите отзыв о статье "Липарские острова"

Примечания

  1. Эолийские острова // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
  2. [www.demo.istat.it/bilmens2011gen/query1.php?lingua=ita&Pro=84&allrp=2&periodo=5&submit=Tavola|titolo=Dato Istat al 31/08/2011|accesso=26-01-2012]
  3. Липарские острова // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Литература

• Castagnino Berlinghieri, E.F., 2003, (with introduction by A. J. Parker) The Aeolian Islands: crossroads of Mediterranean maritime routes. A survey on their maritime archaeology and topography from the Prehistoric to the Roman periods, British Archaeological Reports, International Series 1181,Oxford.


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Липарские острова

– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.