Липгарт, Эрнст Карлович

Эрнст Карлович Липгарт
1910 год
Имя при рождении:	Эрнст Фридрих
Дата рождения:	26 августа 1847(1847-08-26)
Место рождения:	Дерпт Лифляндской губ., Российская империя
Дата смерти:	14 апреля 1932(1932-04-14) (84 года)
Место смерти:	Ленинград
Подданство:	Российская империя Российская империя
Работы на Викискладе

Эрнест Карлович Липгарт (1847—1932) — русский художник и декоратор, работавший по заказам императорской и великокняжеских фамилий. Главный хранитель картинной галереи Эрмитажа в 1906—1929 гг.

Биография

Происходил из лифляндского дворянского рода. Отец, Карл Эдуард Липгарт, — знаток искусств, благодаря консультациям которого были собраны художественные коллекции великой княгини Марии Николаевны и братьев Строгановых.

Учился во Флорентийской академии художеств. Историю искусства изучал непосредственно в музеях Германии, Испании, Англии и Италии. С 1877 года выставлял свои картины в парижском салоне.

Получив заказ от российского императора Александра III на две картины на сюжет о разумных и неразумных женах, в 1886 году привез их в Петербург и остался там навсегда.

Был весьма популярен как декоратор и портретист. Его росписи сохранились во многих петербургских особняках: в Мраморном дворце, дворце великого князя Алексея Александровича на Мойке, 122 (три декоративных панно), в особняке Дервиза, в театре Юсуповского дворца и других. Он же выполнил занавес для Эрмитажного театра. Состоял одним из деятельных членов общества акварелистов с самого его основания. Служил с 1886 по 1896 г. преподавателем декоративной живописи в рисовальной школе Императорского общества поощрения художеств.

Из его произведений следует упомянуть в особенности: картины «Богини, отправляющиеся на суд Париса» (собств. государя императора), «Притча о мудрых и неразумных девах» (также), «Отдых натурщицы» и «Молодая мать», портреты отца художника, ген.-адъют. Рихтера и нек. др.

При ремонте Эрмитажного театра в 1895 году Эрнст Липгарт разработал эскиз, по которому был изготовлен занавес для этого театра.

В 1906—1929 годах исполнял обязанности Главного хранителя картинной галереи Эрмитажа. Сенсационной стала покупка в 1914 г. «Мадонны с цветком» Леонардо да Винчи, принадлежавшей семье Бенуа. Липгарт сыграл роль в атрибуции картины «Апостолы Петр и Павел» кисти Эль Греко.

Оставил мемуары, в которых дан талантливый автопортрет самого Липгарта и эпохи, в которой он жил. По словам В. Н. Лазарева, Липгарт «воплощал в себе с редкой цельностью вполне законченную эпоху, которая так же отличается от наших дней, как культура от цивилизации».

Литература

• Липгарт, Эрнст Карлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Соломаха Е. [www.nasledie-rus.ru/podshivka/8105.php Художник Э. К. Липгарт и его воспоминания]

Отрывок, характеризующий Липгарт, Эрнст Карлович

– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?
Князь Андрей, видя настоятельность требования отца, сначала неохотно, но потом все более и более оживляясь и невольно, посреди рассказа, по привычке, перейдя с русского на французский язык, начал излагать операционный план предполагаемой кампании. Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных сторон сделать нападение на французов. Старый князь не выказал ни малейшего интереса при рассказе, как будто не слушал, и, продолжая на ходу одеваться, три раза неожиданно перервал его. Один раз он остановил его и закричал: