Липская улица (Киев)
Поделись знанием:
Координаты: 50°26′40″ с. ш. 30°32′08″ в. д. / 50.444528° с. ш. 30.535583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.444528&mlon=30.535583&zoom=16 (O)] (Я)
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
(перенаправлено с «Липская улица»)
| Липская улица Киев | |
| укр. Липська вулиця | |
 Здание Государственной судебной администрации Украины на Липской улице | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Район | |
| Исторический район | |
| Протяжённость |
0,55 км |
| Координаты начала |
50°26′46″ с. ш. 30°32′16″ в. д. / 50.446222° с. ш. 30.537972° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.446222&mlon=30.537972&zoom=14 (O)] (Я) |
| Координаты конца |
50°26′34″ с. ш. 30°32′00″ в. д. / 50.44278° с. ш. 30.53333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.44278&mlon=30.53333&zoom=14 (O)] (Я) |
| Ближайшие станции метро | |
| Автобусные маршруты |
24, 62 (по улице Михаила Грушевского) |
| Прежние названия |
Екатерининская улица, улица Розы Люксембург |
| Название в честь |
липовой аллеи |
| Почтовый индекс |
01021, 01601 |
| Движение |
двустороннее |
| [osm.org/go/0jfPfLJm3- на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ua/-/CVVCJX2q на Яндекс.Картах] | |
| [goo.gl/maps/lqn5M на Картах Google] | |
Ли́пская у́лица (укр. Ли́пська ву́лиця) — улица в Печерском районе города Киева, местность Липки. Пролегает от улицы Михаила Грушевского до улицы Филиппа Орлика.
Примыкают Институтская улица и Липский переулок.
Содержание
История
Улица образовалась в начале XIX века под нынешним названием — от липовой аллеи, проходившей здесь через виноградный и шелковичный сады. Сад и аллея были посажены в XVIII веке, вырублены в 1826 году по приказу Киевского военного губернатора из-за отведения местности под новую застройку. С 1869 года носила название Екатерининская улица (в честь российской императрицы Екатерины II). С 1919 года — улица Розы Люксембург, в честь деятеля немецкого и международного рабочего движения Розы Люксембург. Современное название — с 1993 года.
В 1918 г. в доме № 16 (бывший особняк графа Уварова) находилась резиденция главы германского оккупационного режима на Украине фельдмаршала Германа фон Эйхгорна. 30 июля 1918 года Эйхгорн был убит напротив дома, на углу Екатерининской и Липского переулка, бомбой, брошенной левым эсером Борисом Донским.
Здания и учреждения
- № 5 Отель «Национальный»
- № 10 Центральный исполком Партии Регионов — (особняк Николая Леопардова, 1875 год)
- № 12/5 Библиотека № 149
- № 15/17 Киевский академический театр юного зрителя на Липках
- № 16-а Украинский институт национальной памяти
- № 18/5 Государственная судебная администрация Украины — (училище Николая Бунге, 1904 год)
Памятники истории и архитектуры
| Изображение | Доска | Наименование памятника | Датировка | Место расположения | Охранный № |
| Жилой дом | 1930-е | ул. Липская, 12/5 | |||
| Особняк семьи Ивенсен | 1883 | ул. Липская, 2/22 | 387 | ||
| Особняк Маркуса Закса | 1896 | ул. Липская, 4 | |||
| Особняк графа Уварова | 1912 | ул. Липская, 16 | 97-Ки |
Мемориальные и аннотационные доски
| Изображение | Кому посвящена | Адрес | Дата установления |
| Розе Люксембург | ул. Липская, 19/7 | 1965 | |
| Ковпаку Сидору Артемьевичу; на здании, где он жил в 1960—1967 годах; бронза, барельеф; скульптор В. В. Сухенко, архитектор С. П. Тутученко | ул. Липская, 12/5 | 1980 |
Напишите отзыв о статье "Липская улица (Киев)"
Примечания
Литература
- Вулиці Києва : довідник : [укр.] / за ред. А. В. Кудрицького. — К. : Українська енциклопедія ім. М. П. Бажана, 1995. — С. 121. — ISBN 5-88500-070-0.</span>
Ссылки
- [www.promap.ua/street/618.lipskaya/ Список домов по Липской улице]
- [maps.yandex.ua/-/CVVCNA8E Липская улица] на сервисе Яндекс.Панорамы.
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Липская улица (Киев)
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
