Лириа, Джеймс Фитцджеймс

Якобо Франсиско Фитцджеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика исп. Diego Francisco Stuart Fitzjames, de Liria y Jérica<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Посол Испании в России
1727 — 1730
Монарх:	Филипп V
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	21 октября 1696(1696-10-21) Сен-Жермен-ан-Ле
Смерть:	2 июня 1738(1738-06-02) (41 год) Неаполь
Отец:	Джеймс Фитцджеймс, 1-й герцог Бервик
Мать:	Онора де Бурк
Супруга:	9-я герцогиня Верагуа
Награды:

Якобо Франсиско Фитцджеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика (1696—1738) — внук английского короля Якова II, прародитель современной линии герцогов Альба, первый посол Испанского королевства в России (1727—1730).

Биография

Сын знаменитого полководца, герцога Бервика, родился в эмиграции уже после падения династии Стюартов, получил образование во Франции. В отличие от своего отца, поступил не на французскую, а на испанскую службу. Первый постоянный испанский посланник при русском дворе, где поначалу отстаивал также интересы Священной Римской империи, союзной в ту пору Испании.

При Екатерине I Россия начинает искать выход из петровской «блистательной изоляции» и находит его в союзе с Империей, чьей союзницей уже была Испания. 6 августа 1726 года Россия присоединилась к Венскому альянсу этих двух держав, заключённому в 1725 году. В задачи России входили действия вместе с Империей против Турции. Империя же и Испания старались привлечь Россию к действиям против Англии и Франции, объединившихся вместе с Пруссией в Ганноверский союз. В инструкции для Лириа указывалось, что «царица <Екатерина I> могла бы втайне или под каким-либо предлогом снарядить в Архангельске или в каком-либо другом порту мощный флот и высадить армию на берегах Англии, чтобы вернуть престол королю Якову и тем самым восстановить равновесие в Европе». При всей нереальности плана возведения Якова III Стюарта на английский престол российскими усилиями, Лириа был готов бороться за его осуществление.

Его дипломатическая миссия совпала по времени с борьбой за власть российских придворных группировок. Ещё на пути в Россию, 5 июня 1727 года в Вене, Лириа получил известие о смерти Екатерины I; в октябре 1728 года, находясь в Дрездене, узнал об опале А. Д. Меншикова. Потом в Петербурге и Москве стал свидетелем всесилия и падения князей Долгоруких, смерти Петра II, воцарения Анны Иоанновны и неудачной затеи верховников с попыткой ограничить её власть.

Параллельно этим событиям менялось и положение Лириа. Восшествие на престол Петра II — племянника австрийской императрицы — укрепляло русско-имперско-испанский альянс. Правление Петра II было высшей точкой карьеры Лириа при русском дворе: юный император удостоил его личным посещением, и наградил в марте и августе 1728 года высшими русскими орденами — Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского.

Анна Иоанновна осталась верна союзу с империей. Но ухудшение отношений между Испанией и Империей, окончившееся их разрывом в феврале 1730 года, свело усилия Лириа на нет. Разочаровавшись в деле организации политического союза с Россией, Лириа высоко ставил экономическое сотрудничество с ней и подготовил проект прямого торгового договора, предусматривавшего создание испанских консульств в Санкт-Петербурге и Архангельске. Он покинул Россию в ноябре 1730 года, вынужденный просить своё правительство об отзыве, поскольку русский представитель в Мадриде князь И. А. Щербатов был отозван русской стороной ещё 20 апреля. После этого в отношениях двух держав наступил 30-летний перерыв.

Лириа увез из России свой объемистый «Дневник». Как утверждал автор, дневник не предназначался для публикации. Рукопись хранилась в семье герцога. Текст «российской» части дневника разошелся по России в списках. «Дневник» Лириа впервые был издан на русском языке лишь в 1845 году.

Семья

Герцог де Лириа женился на наследнице герцогства Верагуа и графства Монтеррей из семьи «португальских Колумбов» (потомки Христофора Колумба). В 1802 году к Фитцджеймсам, произошедшим от этого брака, перешёл старинный кастильский титул герцогов Альба со всеми их колоссальными имениями.

Литература

• Лирия де. [memoirs.ru/texts/Liria_SO39T12.htm Записки герцога де-Лирия-Бервика, бывшего Испанским послом при Российском дворе, с 1727 по 1831 год] // Сообщ. И. П. Сахаров Сын отечества. — 1839. — Т. 12. — Отд. 3. — С. 71—125.
• Герцог Лирийский. Записки о пребывании при Императорском российском дворе в звании посла короля Испанского // Россия XVIII в. глазами иностранцев. — Л.: Лениздат, 1989. — С. 189-260. — Серия «Библиотека "Страницы истории Отечества"».
• Хакобо Фитц Джеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика. Донесение о Московии в 1731 году // Вопросы истории. — 1997. — Т. 5.

Отрывок, характеризующий Лириа, Джеймс Фитцджеймс

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…