Лисель-спирт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ли́сель-спи́рты — элементы рангоута парусного судна, представляющие собой тонкие рангоутные деревья на фока- и грота-реях и на фор- и грот-марса-реях, служащие для постановки дополнительных парусов — лиселей.



История

Первые упоминания о лиселях на нижних реях относятся к 1625 году, однако тогда применение лиселей было ещё довольно редким, единичным явлением. Достаточно широко они стали применяться после 1660 года. Начиная с этого времени лисель-спирты и необходимые для них бугели стали упоминаться в литературе. Первые лисель-спирты устанавливались только на нижних реях фок- и грот-мачт, а после 1675 года они стали применяться и на марса-реях.

Конструкция

На всех судах, кроме голландских, лисель-спирты устанавливались перед реями. Бугели для них делались из железных полос, изогнутых восьмёркой, при этом ноковый бугель располагался на ноке рея, а третной (внутренний) сдвигался на 1/6 его длины.

Длина лисель-спиртов составляла от 0,3 до 0,4 длины рея. Диаметр их внутреннего конца был равен 1/50 длины, внешнего — вдвое меньше. Выстрелы, на которых растягивались нижние края ундер-лиселей, крепились гаками за обухи русленей. Длина этих выстрелов составляла от 0,5 до 0,6 длины марса-лисель-спиртов.

Напишите отзыв о статье "Лисель-спирт"

Ссылки

  • Р. Хоккель. Лисель-спирты // [windgammers.narod.ru/Knigi/16-17V/51.html Постройка моделей судов 16—17 веков].


Отрывок, характеризующий Лисель-спирт

– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.