Лиссабон
Город
Лиссабон
Lisboa
|
Лиссабо́н[4], Лисабо́н[5][6] (порт. Lisboa, МФА (порт.): [liʒˈβoɐ]) — столица, крупнейший город и главный порт Португалии.
Лиссабон является одним из старейших городов мира и старейшим городом Западной Европы, на века превосходя в возрасте такие современные европейские столицы, как Лондон, Париж.
В Лиссабоне средиземноморский климат. В нём самые теплые зимы среди всех европейских метрополий — средние температуры с декабря по февраль составляют 15 °C днем и 8 °C ночью. Типичный летний сезон длится около шести месяцев — с мая по октябрь, хотя и в апреле температура порой достигает 25 °C.
Содержание
История
Дороманский период
Во времена неолита регион был населён докельтскими племенами, которые возводили религиозные и погребальные монументы, мегалиты, дольмены и менгиры, часть из которых до сих пор сохранились на окраинах Лиссабона[7]. Кельты прибыли сюда в 1 тысячелетии до н. э. и смешались с местным доиндоевропейским населением, положив начало кельтоязычным племенам кемпсов (лат. Cempsi).[8]
Результаты археологических раскопок дают основания утверждать о присутствии в этом районе финикийцев с 1200 г. до н. э. Существует мнение, что в центре современного города, на южном склоне Замкового холма, мог находиться финикийский торговый порт, где финикийские суда, направлявшиеся на север, могли пополнять запасы продовольствия. Это место, как предполагают, могло именоваться «Alis Ubbo» (благословенная бухта) из-за удобного портового укрытия, которое было образовано правым рукавом реки Тежу[9].
Романский период
После победы над Ганнибалом в череде Пунических войн, римляне вознамерились лишить Карфаген своего наиболее значимого владения — Испании (Иберийского полуострова). Войска Карфагена в Восточной Испании были разгромлены Сципионом Африканским, что позволило консулу Дециму Юнию Бруту Каллаику усмирить запад и подписать мирный договор. Децим заручился поддержкой Olissipo (который отправил людей на битву вместе с римскими легионами против северо-западных кельтских племен) и включил его в состав империи как Municipium Cives Romanorum Felicitas Julia. Местные правители получили право самоуправления на территории города и в радиусе 50 километров от него; освобожденные от налогов, его жители получили римское гражданство. Затем эта территория была включена в состав римской провинции Лузитания (чьей столицей стала Эмерита Августа).
Налеты и мятежи лузитанов обусловили необходимость возведения вокруг города стены. Во времена правления Октавиана Августа римляне также построили большой театр; кассианские бани (под Rua da Prata); храмы Юпитеру, Диане, Кибеле, Тефиде и Idea Phrygiae (малочисленный культ из Малой Азии), не считая храмов императору, большой некрополь под Praça da Figueira, большой форум и другие здания, такие как Инсула (многоэтажные жилые дома) между Замковым холмом и исторической частью города. Многие из этих руин были впервые раскопаны в середине XVIII века (в это же время велись активные раскопки Помпей, что способствовало росту интереса высшего общества к римской археологии).
Город расцвел, когда удалось решить проблему пиратства. С приходом технологического прогресса Felicitas Julia стал центром торговли с римскими Британией (в частности, с Корнуоллом) и Рейном. Процветающий Olissipo прославился как место производства гарума (рыбного соуса, популярного среди всех сословий империи, доставлявшийся в Рим в амфорах), вина, соли, а также как место разведения лошадей. Римский дух и культура проникали всё глубже во все сферы жизни. Город был соединен широкой дорогой с двумя другими крупными городами Западной Испании — Бракара Августой (современная Брага, Португалия) в Тарраконии и Эмерита Августой (современная Мерида, Испания), столицей Лузитании. Город управлялся олигархическим советом, в котором главенствовующую роль играли две семьи — Julii и Cassiae, хотя управление регионом осуществлялось римским губернатором Эмериты либо напрямую императором Тиберием. Помимо латиноязычного большинства в городе также проживало заметное количество греческих торговцев и рабов.
Олиссипо, как и большинство городов на Западе империи, стал центром распространения христианства. Первым епископом стал Потамий (около 356 года). Среди мучеников времен гонений на христиан можно отметить Евлалию и Юлию. К моменту падения Рима Олиссипо уже был крупным оплотом христиан.
После распада Римской Империи стали происходить набеги варваров — между 409 и 429 годами город последовательно занимали то сарматы, то аланы, то вандалы. Германцы-свевы, основавшие в Галлеции своё королевство со столицей в Бракара Августе, также распространили свою власть на территорию Лиссабона и удерживали её до 585 года. В 585 году королевство свевов было включено в состав вестготского Королевства Толедо, занявшего весь Иберийский полуостров, с тех пор город стали называть Ulishbona.
Средневековье
6 августа 711 года Лиссабон захватили мусульмане. Завоеватели, по большей части берберы и арабы из Северной Африки и Среднего Востока, возвели множество мечетей и домов, восстановили городскую стену (известную как Cerca Moura) и установили административный контроль, позволявший разнородному населению (муваллады, мосарабы, берберы, арабы, евреи, и др.) сохранить привычный для себя уклад жизни. С тех пор мосарабский стал одним из родных языков для большей части христианского населения. Ислам был официальной религией арабов, берберов, занджи, скалиба и мулади; христианам было разрешено проживать, сохраняя свою религию в статусе зимми, за что им приходилось платить специальный налог (джизья), однако во всех остальных вопросах — праве собственности, долговых обязательствах и при заключении договоров — христиане и евреи были равны с мусульманами.
Мусульманское влияние и поныне прослеживается в современном районе Алфама — старом квартале Лиссабона, пережившим разрушительное Лиссабонское землетрясение 1755 года. Названия многих мест заимствованы из арабского языка — само название «Алфама» произошло от арабского «Аль-Хамма».
В течение краткого периода времени Лиссабон был центральным городом Бадахосской тайфы, а затем, в качестве независимой тайфы — Лиссабонской тайфы.
В 1108 году Лиссабон был отбит и занят норвежскими крестоносцами под предводительством Сигурда I на их пути на Святую землю в рамках Норвежского крестового похода[10]. В 1111 году был захвачен маврами-альморавидами.
В 1147 в ходе Реконкисты, рыцари-крестоносцы под предводительством Альфонсо I Португальского осадили и отвоевали Лиссабон. Город, чье население в тот момент составляло 154 000 человек, вновь вернулся к христианскому укладу жизни. Отвоевание Португалии и восстановление христианства является одним из самых значительных событий в истории Лиссабона, описанным в хронике De expugnatione Lyxbonensi. Некоторые из живших там мусульман были обращены в католичество, а те кто не был, в большинстве своем бежали в другие части мусульманского мира, главным образом — в мусульманскую Испанию и в Северную Африку. Все мечети были или уничтожены, или перестроены в церкви. В результате окончания мусульманского владычества разговорный арабский со временем лишился своего статуса и вышел из обихода.
Благодаря своему центральному расположению, Лиссабон стал столицей новых португальских земель в 1255 году. Первый португальский университет был основан в Лиссабоне в 1290 году королём Динишом I; Studium generale (Основное обучение) с перерывами осуществлялось в Коимбре, где и закрепилось к XVI веку, образовав Коимбрский университет.
В 1384 году город был осажден королём Хуаном I Кастильским в результате разразившегося кризиса 1383—1385 годов. Результатом осады стала победа португальцев под предводительством Нуну Альвареша Перейра.
В течение последних веков средневековья город значительно разросся и стал важным торговым пунктом, связующим Северную Европу и города Средиземноморья.
Новое время и современность
В начале XIX века Португалия была занята войсками Наполеона, что вынудило Королеву Марию I и принца-регента Жуана (будущего Жуана VI) временно отплыть в Бразилию. К тому времени когда новый Король вернулся в Лиссабон, множество зданий и учреждений было разграблено либо уничтожено захватчиками.
В течение XIX века либеральное движение привнесло новые веяния в городскую жизнь. Ведущую роль стали играть районы Байша и Шиаду, где тут и там стали появляться магазины, табачные лавки, кафе, книжные магазины, клубы и театры. Развитие промышленности и торговли способствовало дальнейшему росту города и его расширению на север — всё дальше от реки Тежу. Именно в это время была проложена Авенида да Либердаде (1879).
В 1908 году Лиссабон стал местом убийства Короля Карлуша I, что в конечном итоге привело к образованию Первой Республики двумя годами позже.
В 1911 году, после перерыва в несколько веков, вновь открыл свои двери Лиссабонский университет, объединивший множество колледжей и других высших учебных заведений города (такие как Escola Politécnica, ныне — Faculdade de Ciências). В настоящее время в городе имеется два государственных университета (Лиссабонский университет и Новый Лиссабонский университет), институт государственного университета (Lisbon University Institute) и политехнический институт (Лиссабонский политехнический институт).
Во время Второй мировой войны Лиссабон оставался одним из немногих действующих европейских портов, сохраняющих нейтралитет. Он служил основным маршрутом для переправки беженцев в США и был местом укрытия многих шпионов. Более 100 000 беженцев смогли бежать из Нацистской Германии через Лиссабон[11].
Во времена режима Estado Novo (1926—1974) Лиссабон продолжал расти за счет других регионов страны — было инициировано множество националистических и монументальных проектов. Появились новые жилые и общественные строения; к Португальской выставке 1940 года была перестроена территория Белен. В результате роста населения возникли новые периферийные районы. С вводом моста через Тежу значительно улучшилось сообщение обоих берегов.
В XX веке Лиссабон был местом трех революций. Первая из них — революция 5 октября 1910 года положила конец португальской монархии и привела к установлению крайне нестабильной и коррумпированной первой португальской республики. Революция 6 июня 1926 года положила конец первой республике и привела к установлению Estado Novo, или Второй португальской республики. Третья революция — революция гвоздик случилась 25 апреля 1974 года и знаменовала собой конец режима Estado Novo, начало комплексных реформ и установление современной Третьей португальской республики. В 1990-е годы многие из городских районов получили бурное развитие — в исторических кварталах были запущены проекты по модернизации общественого пространства; здания с богатым архитектурным наследием прошли реставрацию; северный берег Тежу был отведен под жилые дома и досуговые учреждения; был сооружен мост Васко да Гама; восточная окраина города была подготовлена к проведению Всемирной Выставки 1998 (приуроченной к 500-летию путешествия Васко да Гамы в Индию, которое принесло Лиссабону несметные богатства и вызвало расцвет культуры, отразившийся и в архитектуре города).
Реставрация коснулась и исторического района Шиаду. Случившийся в 1988 году пожар серьезно повредил многие здания XVIII века, построенные в стиле Помбалино. По окончании реставрационных работ району был возвращен его прежний облик, после чего он быстро стал излюбленным местом для шопинга и средоточием самых престижных магазинов.
Лиссабонская стратегия — соглашение Европейского союза о мерах по оживлению экономики ЕС — было подписано в Лиссабоне в марте 2000 года. В октябре 2007 года Лиссабон принимал у себя саммит ЕС 2007, где было достигнуто соглашение о новой модели организации ЕС. Итоговое Лиссабонское соглашение было подписано 13 декабря 2007 года и вступило в силу 1 декабря 2009 года.
Физико-географическая характеристика
Лиссабон расположен на 38°42′49″ с. ш. 9°08′21″ з. д. / 38.7138194° с. ш. 9.1393861° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=38.7138194&mlon=-9.1393861&zoom=14 (O)] (Я), в устье реки Тежу, что делает его самой западной столицей континентальной Европы.
На западной окраине Лиссабона расположен Лесной парк Монсанту, имеющий площадь 10 км² — один из крупнейших в Европе городских парков (на него приходится 10% от всей площади города).
Город занимает выгодное положение на юго-западном побережье Пиренейского полуострова, на западном берегу бухты Мар да Палья, в 15 км от Атлантического океана. Районы города простираются вдоль лиссабонского побережья, тянущегося от речного устья до пляжей Алентежу. Современные высотные здания мегаполиса ближе к окраинам сменяются живописными рыбацкими хижинами, объединенными в небольшие поселки. Зимой средняя температура +9 градусов, летом +24. Окрестности Лиссабона богаты растительностью, среди которой: приморская сосна, эвкалипт, вечнозеленые кустарники (маквисы) .
Климат
Климат Лиссабона (за 1971—2000 годы) | |||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
Абсолютный максимум, °C | 20,6 | 24,8 | 28,3 | 29,4 | 35,0 | 41,5 | 40,6 | 37,9 | 37,1 | 32,6 | 25,0 | 25,1 | 41,5 |
Средний максимум, °C | 14,5 | 15,9 | 18,2 | 19,2 | 21,4 | 24,8 | 27,5 | 27,8 | 26,2 | 22,1 | 18,0 | 15,2 | 20,9 |
Средняя температура, °C | 11,4 | 12,5 | 14,2 | 15,4 | 17,4 | 20,3 | 22,7 | 22,9 | 21,8 | 18,4 | 14,9 | 12,2 | 17,0 |
Средний минимум, °C | 8,1 | 9,2 | 10,4 | 11,5 | 13,3 | 15,9 | 17,9 | 18,1 | 17,3 | 14,6 | 11,5 | 9,5 | 13,1 |
Абсолютный минимум, °C | 0,4 | 1,2 | 2,9 | 5,5 | 6,9 | 10,3 | 13,1 | 13,8 | 10,7 | 8,0 | 3,9 | 2,4 | 0,4 |
Норма осадков, мм | 96,8 | 90,2 | 51,2 | 64,7 | 55,6 | 17,2 | 6,1 | 6,8 | 28,5 | 79,8 | 107,1 | 121,8 | 725,8 |
Источник: [www.meteo.pt/pt/oclima/normais/index.html?page=normais_lis.xml Instituto de Meteorologia, IP Portugal] |
Культура
В Лиссабоне гармонично сочетается архитектурное наследие различных стилей:
- замок Святого Георгия, построенный в IX — XIV вв.,
- романский Лиссабонский собор XII века (перестроен в XVIII веке),
- готический монастырь кармелитов (1389—1423),
- барочные дворцы Белен, Мафра и Келуш;
- дворец Ажуда и дворец Сан-Бенту в стиле классицизма;
- церкви в стилях мануэлино и барокко (Базилика-да-Эштрела, церкви Святой Энграсии, Святого Висенте ди Фора, Консейсау Велья, Святого Роха).
Крупнейшие очаги культурной жизни — Национальный театр Сан-Карлуш и Музей старинного искусства.
Среди туристов успехом пользуются музеи:
Из градостроительных ансамблей интересны площадь Фигейра и проспект Свободы.
Популярной забавой горожан является бой быков. Но, в отличие от испанской корриды, где быка убивают, в португальской животное усмиряет команда безоружных бойцов (форкадуш).
Спорт
Ежегодно в городе проводятся Лиссабонский и португальский полумарафоны.
В Лиссабоне базируются футбольные клубы «Бенфика», «Спортинг» и «Белененсиш».
Транспорт
- На севере города расположен международный аэропорт Портела.
- С 1959 года работает метро — 55 станций, 4 линии общей длиной 45 км.
Города-побратимы
Ниже представлен список городов-побратимов Лиссабона[12]:
- Загреб, Хорватия (15 июля 1977)
- Мадрид, Испания (31 мая 1979)
- Рио-де-Жанейро, Бразилия (10 июня 1980)
- Мапуту, Мозамбик (20 марта 1982)
- Макао (20 мая 1982)
- Прая, Кабо-Верде (26 мая 1983)
- Сан-Томе, Сан-Томе и Принсипи (26 мая 1983)
- Бисау, Гвинея-Бисау (31 мая 1983)
- Малакка, Малайзия (19 января 1984)
- Рабат, Марокко (22 марта 1988)
- Луанда, Ангола (11 октября 1988)
- Бразилиа, Бразилия (28 июня 1985)
- Кашеу , Гвинея-Бисау (14 ноября 1988)
- Будапешт, Венгрия (28 сентября 1992)
- Гимарайнш, Португалия (29 июня 1993)
- Салвадор, Бразилия
- Сан-Паулу, Бразилия[13]
- Фэйрфилд, США
- Ла-Пас, Боливия
- Русе, Болгария
- Уотербери, США
- Буэнос-Айрес, Аргентина
- Киев, Украина (26 октября 2000)
Напишите отзыв о статье "Лиссабон"
Примечания
- ↑ [www.ine.pt/xportal/xmain?xpid=INE&xpgid=ine_indicadores&userLoadSave=Load&userTableOrder=7259&tipoSeleccao=1&contexto=pq&selTab=tab1&submitLoad=true Indicators of physical geography] (англ.). Instituto Nacional de Estatística (22 May 2014). — Показатели физической географии Португалии на сайте Национального института статистики. Проверено 21 октября 2015.
- ↑ [censos.ine.pt/xportal/xmain?xpid=CENSOS&xpgid=ine_censos_publicacao_det&contexto=pu&PUBLICACOESpub_boui=156651739&PUBLICACOESmodo=2&selTab=tab1&pcensos=61969554 Censos 2011 Resultados Definitivos — Região Lisboa] (порт.) (PDF). Instituto Nacional de Estatística (2012). — Окончательные результаты переписи населения округа Лиссабон (2011) на сайте Национального института статистики. Проверено 23 октября 2015.
- ↑ Городецкая И. Л., Левашов Е. А. [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%9B%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D0%BD Лиссабон] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 172. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
- ↑ Роскартография
- ↑ [gramota.ru/slovari/dic/?lop=x&bts=x&zar=x&ag=x&ab=x&sin=x&lv=x&az=x&pe=x&word=%EB%E8*%E0%E1%EE%ED* ГРАМОТА.РУ — справочно-информационный интернет-портал «Русский язык» | Словари | Проверка слова]
- ↑ [bse.sci-lib.com/article070605.html Лисабон] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
- ↑ (September 2013) «[www.cm-vfxira.pt/files/3/documentos/2013091715584601248.pdf A ocupação da idade do bronze final da Praça da Figueira (Lisboa): novos e velhos dados sobre os antecedentes da cidade de Lisboa]» (Portuguese). Cira Arqueologia (Museu da Rede Portuguesa de Museus) (2, Tejo, palco de interação entre Indígenas e Fenícios). Проверено 21 June 2014.
- ↑ [www.kulichki.com/~gumilev/HEU/heu1202.htm#heu1202para03 История Европы с древнейших времен до наших дней]
- ↑ Japan Aerospace Exploration Agency. [www.eorc.jaxa.jp/en/imgdata/topics/2008/tp081105.html Lisbon, Portugal - Where the Land Ends and the Sea Begins] (Nov. 5, 2008). Проверено 7 декабря 2009.
- ↑ Pires, Helio. «Sigurđr’s Attack on Lisbon: Where Exactly?» In Viking and Medieval Scandinavia 8 (2012) — Turnhout, Belgium : Brepols Publishers, c2012, pp. 199—205.
- ↑ «[www.jewishvirtuallibrary.org/jsource/vjw/Portugal.html Portugal]». The Virtual Jewish History Tour.
- ↑ [www.cm-lisboa.pt/?idc=34&idi=31828 Relações Internacionais — Международные связи Лиссабона на официальном сайте города]
- ↑ [www.prefeitura.sp.gov.br/cidade/secretarias/relacoes_internacionais/cidadesirmas/index.php?p=1066 Cidades-irmãs de São Paulo]
|
Отрывок, характеризующий Лиссабон
– Ну что она, как? – сказал Пьер.– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.