Листовка

Не следует путать с лестовкой.

Листо́вка — вид агитационно-политической или информационной литературы, лист бумаги с текстом и иногда с иллюстрациями.

Листовки применяются в революционной деятельности, политических кампаниях, во время военных действий. Листовки подкладываются, передаются из рук в руки, разбрасываются с самолётов, а также расклеиваются.

История

Листовки применялись с давних времён, вначале как средство распространения информации, обычно политической или другой общественно-значимой: религиозной, военной и пр. Применялись в своё время для распространения официальных правительственных распоряжений.

Несмотря на то, что первые формы листовок («подмётные письма» и «прелестные грамоты») существовали и в рукописном виде, листовки как массовое явление появились вскоре после изобретения книгопечатания и по мере роста грамотности населения. Первоначально именно в этом виде издавались правительственные распоряжения. Но уже во время Крестьянской войны в Германии в 1524—1526 гг. распространялись агитационные листовки (см., напр., дело о листовках).

В XVIII—XX вв. листовка стала одной из постоянных форм массовой революционной пропаганды, а также широко использовались в предвыборной борьбе буржуазных партий. В военное время, особенно в годы 1-й и 2-й мировых войн, листовки выпускались правительствами и военным командованием.

Примеры издания листовок в России (применялись также термины «летучие издания», «листки») известны, например, во время войны 1812 года — правительство издавало в этой форме манифесты, указы и обращения к населению.

Любопытно, что во времена низкой грамотности населения листовки иногда выпускались без текста (например, в виде карикатур). Таковы, например, русские листовки антифранцузского содержания, распространявшиеся во время Наполеоновских войн.

Вольная русская типография в Лондоне выпускала листовки, называемые в то время «прокламациями». На разночинском этапе освободительного движения таковые прокламации издавали «Земля и воля» 1860-х гг., «Земля и воля» 1870-х гг., «Народная воля». Осуществляли как самостоятельное издание, так и заказ за рубежом тиражей листовок первые рабочие кружки и другие революционные организации.

Листовки активно использовал Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» (1895); революционные листовки массово выпускались во время революции 1905—1907 годов, а также в процессе подготовки и проведения революций 1917 и в годы Гражданской войны.

Современная рекламная функция

С развитием технологий печати, СМИ и рекламной отрасли, стала преобладать рекламная функция листовки. В современной полиграфии и рекламе под листовкой понимают лист, обычно с односторонним расположением сообщения, формата А4 (210х297 мм). Близкие родственники листовки — буклет (двухсторонняя листовка, сложенная для удобства в 2-3 раза), флаер (маленькая листовка), наклейка (самоклеящаяся листовка, так называемый стикер) и другие.

Листовки являются широко используемым рекламным материалом. Методы и способы их распространения различны: их раздают на улице, рассылают по почте, распространяют через специальные раздаточные стойки.

В искусстве

• В кинофильмах о революционерах герои часто разбрасывают листовки жаждущей толпе, пока их не скрутят жандармы. Именно эта сцена — кульминационная в романе Горького «Мать».
• В вестернах (например, в «Рио Браво») листовки с объявлениями о наградах за поимку преступников являются важным элементом сюжета, выполняя, по сути, роль современных СМИ.

См. также

• Дацзыбао
• Дело о листовках

Литература

• [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Л/Листовка Листовка] // Линия адаптивной радиосвязи — Объектовая противовоздушная оборона / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1978. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 5).</span>
• Листовки // [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 410. — 500 000 экз.

Ссылки

• Листовка — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Листовка

В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.