Литвяк, Лидия Владимировна

Лидия Владимировна Литвяк

Ли́дия (Лилия) Влади́мировна Литвя́к (18 августа 1921 — 1 августа 1943) — Герой Советского Союза, лётчик-истребитель, командир авиационного звена, гвардии младший лейтенант. Погибла в возрасте неполных 22 лет в бою над Миус-фронтом. Посмертно была дважды повышена в звании - до лейтенанта в 1943 году и до старшего лейтенанта в 1990 году.

Биография

Лидия (Лиля) Литвяк родилась в Москве 18 августа 1921 года.

С 14 лет занималась в аэроклубе. В 15 лет она уже совершила свой первый самостоятельный полет. После окончания Херсонской авиационной школы лётчиков-инструкторов работала в Калининском аэроклубе. Подготовила 45 лётчиков.

В 1942 году была зачислена в 586 ИАП, «женский авиаполк», приписав недостающие 100 часов налёта. Освоила истребитель Як-1. Первый боевой вылет совершила в небе над Саратовом. В августе 1942 года в группе сбила немецкий бомбардировщик Ю-88. В сентябре была переведена в 437-й истребительный авиационный полк (287-я истребительная авиационная дивизия, 8-я воздушная армия, Юго-Восточный фронт).

13 сентября во втором боевом вылете над Сталинградом сбила бомбардировщик Ю-88 и истребитель Me-109. Лётчиком Me-109 оказался немецкий барон, одержавший 30 воздушных побед, кавалер Рыцарского креста^[кто?]. 27 сентября в воздушном бою с дистанции 30 метров поразила Ю-88. Затем в паре с Раисой Беляевой сбила Me-109.

В это время на капоте самолёта Лидии по её просьбе была нарисована белая лилия, и Литвяк получила прозвище «Белая лилия Сталинграда», и «Лилия» стала её радиопозывным.

Вскоре её перевели в 9-й гвардейский истребительный авиационный полк — своеобразную сборную лучших летчиков, созданную для завоевания превосходства в воздухе. Во время службы в полку в конце декабря 1942 года Литвяк уничтожила неподалёку от своего аэродрома бомбардировщик Do-217. В конце 1942 года она была переведена в 296-й ИАП.

11 февраля 1943 года в воздушном бою сбила 2 самолёта противника — лично Ю-88 и в группе FW 190. Вскоре в одном из боёв самолёт Литвяк был подбит, и она вынуждена была приземлиться на территории, занятой противником. Когда немецкие солдаты попытались взять её в плен, один из лётчиков-штурмовиков пришёл к ней на помощь: огнём из пулемётов заставил немцев залечь, а сам приземлился и взял Литвяк на борт.

23 февраля 1943 года Лидия Литвяк получила свою первую боевую награду — орден Красной Звезды.

22 марта в районе Ростова-на-Дону участвовала в перехвате группы немецких бомбардировщиков. В ходе боя ей удалось сбить один самолёт. Заметив шестёрку Me-109, вступила с ними в неравный бой, давая своим боевым товарищам выполнить боевую задачу. В ходе боя была тяжело ранена, но сумела привести повреждённый самолёт на аэродром.

После лечения была отправлена долечиваться домой, но через неделю снова была в полку.

5 мая 1943 года вылетела на сопровождение бомбардировщиков, в ходе боя сбила вражеский истребитель, ещё один сбила через 2 дня.

В конце мая Лидия Литвяк сбила вражеский аэростат — корректировщик артиллерийского огня, который не могли сбить из-за сильного зенитного прикрытия. Она углубилась в тыл противника, а потом из глубины, зайдя против солнца, сбила аэростат. За эту победу она получила орден Красного Знамени.

21 мая 1943 года в бою погиб муж Лидии Литвяк Герой Советского Союза А. Ф. Соломатин.

15 июня Лидия Литвяк сбила Ю-88, а затем, отбиваясь от шестёрки немецких истребителей, сбила один из них. В этом бою она получила лёгкое ранение и в госпиталь ехать отказалась.

18 июля в схватке с немецкими истребителями Литвяк и её лучшая подруга Катя Буданова были сбиты. Литвяк удалось выпрыгнуть с парашютом, а Буданова погибла.

В конце июля — начале августа 1943 шли тяжёлые бои по прорыву немецкой обороны на рубеже реки Миус, закрывавшем дорогу на Донбасс. Бои на земле сопровождались упорной борьбой за превосходство в воздухе. 1 августа 1943 года Лидия Литвяк совершила 4 боевых вылета, в ходе которых сбила лично два самолёта противника и один — в группе. Из четвёртого вылета она не вернулась.

Командование дивизии подготовило представление Лидии Литвяк к званию Героя Советского Союза, но прошли слухи, что летчица попала в немецкий плен, и представление было отложено (по другой версии, к званию Героя Советского Союза не могли быть представлены лица, пропавшие без вести).

В послевоенные годы однополчане продолжали вести поиски пропавшей лётчицы. Найти удалось случайно в братской могиле в селе Дмитровка Шахтерского района Донецкой области. Её останки были обнаружены местными мальчишками у хутора Кожевня и захоронены 29 июля 1969 года в братскую могилу в селе Дмитровка как «неизвестная лётчица». В 1971 году в ходе поисковых работ, проводимых поисковым отрядом 1-й школы города Красный Луч, установлено имя, увековеченное на месте захоронения в июле 1988 года.

В ноябре того же года приказом заместителя министра обороны СССР внесено изменение в пункт 22-й приказа Главного управления кадров от 16 сентября 1943 года в отношении судьбы Литвяк: «Пропала без вести 1 августа 1943 г. Следует читать: погибла при выполнении боевого задания 1 августа 1943 г.»

5 мая 1990 Президент СССР Горбачёв подписал указ о присвоении Лидии Владимировне Литвяк звания Героя Советского Союза посмертно. Орден Ленина № 460056 и Медаль «Золотая Звезда» № 11616 были переданы на хранение родственникам погибшей героини.

Послужной список

Период	Часть	Победы
1942	586 ИАП (женский ИАП)	3
август 1942	586 ИАД
сентябрь 1942	437 ИАП 201 ИАД
сентябрь 1942	287 ИАД
1942	9 ГвИАП	3
1942 — август 1943	296 ИАП (в дальнейшем 73 ГвИАП)	5
1 августа, 1943	73 ГвИАП	Погибла в бою

Всего вылетов: 168

Всего побед: 12 (+ 4 в группе)

Победы в воздушных боях

Дата	Тип сбитого самолёта	Место победы	На чём летала	Кто участвовал в бою
август 1942	Ю-88 (в группе)	-	Як-1
13 сентября 1942	Ю-88	Сталинград	Як-1	Беляева Раиса
13 сентября 1942	Me-109	Сталинград	Як-1	Беляева Раиса
27 сентября 1942	Ю-88	Сталинград	Як-1	Данилов (командир 287 иад), Хвостиков (командир 437 иап), Шутов (комэск из 437 иап), Дранищев, Беляева
27 сентября 1942	Me-109 (в группе)	Сталинград	Як-1	Данилов, Хвостиков, Шутов, Дранищев, Беляева
декабрь 1942	Do-217	Сталинград	Як-1
11 февраля 1943	Ju-87	-	Як-1	Баранов Н. И.
11 февраля 1943	FW 190 (в группе)	-	Як-1	Баранов Н. И.
22 марта 1943	Ю-88	Ростов-на-Дону	Як-1
22 марта 1943	Me-109	-	Як-1
5 мая 1943	Me-109	-	Як-1
7 мая 1943	Me-109	-	Як-1
31 мая 1943	Аэростат	-	Як-1	задание выполнено в одиночку (за него орден Красного Знамени)
16 июля 1943	Ю-88	-	Як-1
16 июля 1943	Me-109 (в группе)	-	Як-1
19 июля 1943	Me-109	-	Як-1
21 июля 1943	Me-109	-	Як-1
1 августа 1943	Me-109 (в группе)	-	Як-1	ведомый Александр Евдокимов
1 августа 1943	Me-109	-	Як-1	ведомый Александр Евдокимов

Награды

• Герой Советского Союза (5 мая 1990).
• Орден Ленина.
• Орден Красного Знамени.
• Орден Красной Звезды.
• Орден Отечественной войны I степени.

Память

• В городе Красный Луч в центральном сквере стоит памятник Лилии Литвяк, прямо напротив здания гимназии № 1 имени Лилии Литвяк.
• Занесена в Книгу рекордов Гиннесса как женщина-лётчик, одержавшая наибольшее число побед в воздушных боях.
• Её имя носит авианосец ТЕРРА в аниме RahXephon.
• Её фамилия заимствована для героини аниме «Штурмовые ведьмы» Сани Литвяк.

Однако в Москве на доме № 14 по улице Новослободской, в котором она жила и откуда ушла на фронт, до сих пор не установлена мемориальная доска.

Фильмы

• [net-film.ru/ru/film-8213/?sp=ru&s= Фильм «Дорогами памяти» 1979, ЦСДФ (РЦСДФ), 18 мин. Режиссёр: Андриканис Е.]
• [www.youtube.com/watch?v=tXrRzbC6abs Рассказ об истории памятника Л. В Литвяк].
• Первый фильм «Лиля» в серии документальных фильмов «Прекрасный полк» посвящён Лидии Литвяк, 2014 г. Режиссер Александр Капков.
• В 2013 году вышел сериал «Истребители» (реж. А. Мурадов). Примером для собирательного образа героини фильма Лидии Литовченко (актриса Е. Вилкова) была Лидия Литвяк.

Литература

• [www.az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0003/0291463c Литвяк Лидия Владимировна] // Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Овчинникова Л. П. Женщины в солдатских шинелях. — Волгоград : Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1987. — 47 с.
• Золотая Звезда москвича. М., 1963.
• Советские асы. — М.: «Восточный фронт», 1996.
• Milanetti Gian Piero. "Soviet Airwomen of the Great Patriotic War - A pictorial history". — Istituto Bibliografico Napoleone, Rome, Italy, 2013. — ISBN 9788875651466.
• Виноградова Л. Защищая Родину. Летчицы Великой Отечественной.- М.: Азбука-Аттикус, КоЛибри, 2015. - ISBN 978-5-389-09900-5

Художественные произведения

• Г. Ф. Кравцова. Вернись из полёта. М., 1971; 1979.
• В. А. Аграновский Белая лилия: Документальная повесть. М., 1979 (Человек среди людей).
• дополненное издание повести «Белая лилия» в сборнике Аграновского «Лица: Повести и очерки» М., 1982.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=482 Литвяк, Лидия Владимировна]. Сайт «Герои Страны».
• Л. Сепульведа. [scepsis.ru/library/id_2795.html Белые Розы Сталинграда] // «Скапсис».
• [www.agniphoto.com/vzor03-10.asp Пётр Власов. Белая Лилия Сталинграда].
• [www.mycity.kherson.ua/avtory-ag/skorohod/b-litvyak.html Александр Скороход. Ахтунг! Ахтунг! В небе «белая лилия»!]
• [reibert.info/forum/showthread.php?t=145011 Обстоятельства гибели Литвяк].
• [www.airaces.ru/stati/nebesnaya-diana-lidiya-litvyak.html Небесная Диана. Лидия Литвяк].
• [net-film.ru/ru/film-8213/?sp=ru&s= Фильм «Дорогами памяти» 1979, ЦСДФ (РЦСДФ), 18 мин. Режиссёр: Андриканис Е.]
• [samlib.ru/z/11/2.shtml О воздушных сражениях, любви и смерти гвардии лейтенанта командира звена 73 гвардейского истребительного авиационного полка Лилии Литвяк].
• [www.pridnestrovie-daily.net/gazeta/articles/view.aspx?ArticleID=52 бывший летчик 73 ГвИАП Радченко Евгений Алексеевич о Литвяк и Будановой].
• [sites.google.com/site/muzej2010/belaa-lili Музей Краснолучской гимназии № 1 им. Л. Литвяк].
• [www.youtube.com/watch?v=tXrRzbC6abs Рассказ об истории памятника Л. В. Литвяк].
• [www.stoletie.ru/territoriya_istorii/stalingrad_devushki_samolety_636.htm Сталинград, девушки, самолёты].

Отрывок, характеризующий Литвяк, Лидия Владимировна

Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?