Литература Анголы

Литература Анголы развивается преимущественно на португальском языке. Существует богатое народное творчество. Поэт Ж. Диаш Кордейрру да Матта издал книгу: «Народная мудрость в ангольских пословицах». Писатель Оскар Рибаш собрал около 100 сказок и пословиц. Каштру Сороменью на основе народных преданий написал «Историю Чёрной Земли» т.1-2 (1960), есть русский перевод). Письменная литература в Анголе зародилось раньше, чем аналогичное творчество в африканских колониях Англии и Франции. Ещё в 17 веке миссионерами было создано книгопечатание на местных языках. С 80 годов позапрошлого века в Луанде и Бенгеле появляется независимая пресса. В 1849 г. в Луанде вышел сборник Жозе де Сильвы Майи Феррейры «Излияние моей души» считающийся началом португалоязычной поэзии Африки. Образцами Феррейре служили: Ламартин, Алмейда Гаррет, бразилец Гонслввес Диаш. Можнно отметить также книгу стихов Кордейру да Матта «Безумства»(1887).

Первыми ангольскими романами являются «Африканские сцены» (1880) П. Ф. Машадо и «Нга Мутури» Альфредо Трони. Машадо изображает жизнь белых колонистов, опирается на опыт португальских романтиков Камило Кастело Бранко и Алешандре Эркулано. Известного общественного деятеля аболициониста Трони интересует судьба бывших рабов-мулатов.

Жизнь Анголы между мировыми войнами показаны в романах Асиса Жуниора «Тайна умершей»(1934), Каштру Сороменью «Мёртвая земля», «Поворот»(1957), «Язва»(1970).

В 1948 г. возникло культурно-националистическое движение «Идём открывать Анголу». К нему в частности принадлежали поэт Агостиньо Нето, прозаик Жозе Луандину Виейра.

Литература 60 годов теснно связана с войной за независимость Анголы. Наряду со стихами поэтов — профессионалов (А.Нето, А. Жанситу, А.Кардозу, Р.Дуарти ди Карвалю) появляется коллективная, так называемая поэзия партизанских отрядов.

Об антиколониальной борьбе пишут ведущие прозаики: Л. Виейра, Пепетела. Сборник Ж. Л. Виейры «Луунда» (1965) был удостоен премии Союза португальских писателей, что вызвало гнев диктатора Салазара. Повесть Виейры «Мы из Макулузу» входит в число ста лучших африканских книг. На русский язык переведены повесть Пепетелы (Карлоса Пестаны) «Приключения Нгунги» (1973) и отрывки из его романа «Майомбе» (1980). В этом произведении можно видеть влияние «Разгрома» А. Фадеева.Для "Майомбе" характерно изображение одного и того же события с разных точек зрения, обращение к методам магического реализма. Роман был издан также в ГДР и Чехословакии. В 1975 г. организован Союз писателей Анголы. Заметным произведениям восьмидесятых годов является книга Пепетелы «Йака» (1984), рассказывающий историю жизни семьи португальских колонистов на протяжении почти ста лет.

Для литературы 1990 годов характерно критическое осмысление опыта независимого развития страны. Таковы произведения Пепетелы «Собака и жители Луанды», «Поколение утопистов», а также Жозе Эдуарду Агуалузы «Продавец прошлого» в них даются сатирические портреты представителей новой постколониальной элиты.В "Поколение утопистов" показывается как гражданская война уничтожила в веру в идеалы освободительной борьбы. Выразитель автарской позиции Анибал предсказывает что в Анголе появится: "Самый варварский капитализм,какой только существовал когда- либо на земле". Заметно развитие жанра исторического романа. К нему обращаются Пепетела («Время фламандцев») и Энрики Арбаншиш («Топорик Фети», «Клан Новембрину», «Тропа войны»).

Литература

• Ряузова, Е. А. Десять лет независимости. Исследования по современной ангольской литературе Лиссабон, 1985 на португ.яз.
• Ряузова, Е. А. Португалоязычные литературы Африки, М., 1972.
• Ряузова, Е. А. Роман в современных португалоязычных литературах, М., 1980.
• Хазанов А. М. Агостиньо Нето. М., Наука, 1985.

Отрывок, характеризующий Литература Анголы

– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.