Суринамская литература

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Литература Суринама»)
Перейти к: навигация, поиск

Суринамская литература включает устную и письменную. Устная литература по-прежнему является крайне жизнеспособным и аутентичным источником форм, влияние которой на письменную суринамскую литературу нельзя переоценить. Что же касается первых произведений письменной суринамской литературы, то они появляются в конце XVIII века. Эти очерки ограничивались либо текстами, созданными в рамках сугубо суринамской литературной традиции, или имели непосредственное значение для Суринама (например, дебаты об отмене рабства).



Языки суринамской литературы

В Суринаме говорят на 22 языках, из которых лишь немногие употребляются исключительно вне литературного контекста, например, в религиозных ритуалах. Трёмя наиболее важными литературными языками Суринама являются:

В прозе чаще всего используется нидерландский. В поэзии нидерландский и сранан-тонго употребляются на равных, в то время как сарнами только относительно недавно, с 1977 года, стал приобретать большое значение. Суринамский яванский, язык второй по численности этнической группы, используется в литературе только от случая к случаю, а устная литература на этом языке находится на грани исчезновения.

К другим используемым языкам относятся хакка суринамских китайцев, языки маронов, такие, как ндюка и сарамакканский, а также различные языки коренного населения. На всех прочих языках (а также некоторых языках коренного населения) говорит самое большее несколько сот человек. В связи с притоком иммигрантов из Бразилии в Суринаме в качестве разговорного также появился португальский язык.

Устная литература

Устная литература имеет эстетическую функцию и функционирует в рамках холистического подхода: различие между священными и мирскими текстами, между развлечениями и обучением по большей части не такое разительное, как в западных культурах. Между статусом и структурой устных текстов с одной стороны, и способами их представления существует сложная взаимосвязь. Большое значение имеет ритуальное представление, а тексты почти всегда являются частью большего целого вместе с пением и танцем. Древнейшие жители Суринама, индейцы, в большинстве своём делятся на две большие группы: Кари'на (или карибы) и локонон (или араваки), которые, равно как и племя варау населяют взморье. Тарен’о (или трио), ваяна и акурио проживают на землях, расположенных дальше вглубь материка, недалеко от границы с Бразилией. Все эти народы имеют собственные жанры рассказов, песен, а также собственные пословицы. Рассказы и песни, обладающие особой магической силой известны под названием пыяй (нидерл. pyjai). Шаманы у всех этих народов играют огромную роль. Природа и сверхъестественное, люди и животные образуют для туземцем неразрывное единство. Среди прочих, такие рассказы приводятся в произведениях таких писателей, как: Нардо Алуман, А.С. Сирино, Ририхпе, Эмелина Сабайо, Темета Ветару и Филлия Афосу.

Напишите отзыв о статье "Суринамская литература"

Отрывок, характеризующий Суринамская литература

– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.