Литовская кухня
Литовская кухня — традиции приготовления пищи и национальные блюда литовцев. Особенности литовской кухни, и используемые в ней основные продукты, обусловлены, в том числе, прохладным и влажным климатом Литвы — это местные картофель, капуста, свёкла, зелень, рожь и ячмень, грибы и ягоды, молочные продукты. Из-за схожести климата и методов ведения сельского хозяйства с восточноевропейскими, литовская кухня имеет много общего с кухнями таких стран Восточной Европы, как Беларусь, Польша и Украина, а также перекликается с кухней скандинавских стран, венгерской, румынской, грузинской кухней и кухней ашкеназов (в Литве проживало и проживает некоторое число караимов, приглашенных Великими князьями ещё в средние времена), но имеет и свои исторически сложившиеся отличия.
Исторически в Литве сложилось два кулинарных направления: крестьянское и аристократическое. Расцвет последнего пришёлся на Средние века, когда Литва была среди соседних государств буквально законодательницей гастрономической моды. Тогда фаворитами на столе стали мясо быка с ягодными соусами, строганина, фазан с можжевельником, обилие специй, в те времена очень дорогих и редких, паштеты из печени, копченый угорь. Даже новая столица России, впечатлившись такими изысками, выпустила книгу «Литовские кушанья». Ближе к XIX веку кухня крестьянства вытеснила редкие яства, тем не менее их рецепты сохранились.
Из местных продуктов земледелия в Литве наиболее популярен картофель. Его как отваривают и подают со сметаной, творогом и молоком, так и используют для приготовления картофельных блинов и популярных блинов «Жямайчю» (лит. Žemaičių blynai, разновидность зраз — картофельные блины с начинкой[1], обычно мясной), клецок, цеппелинов, используют в качестве начинки для ведарай (лит. vėdarai — начинённые и запечённые кишки животных), кугелиса и пр.
Пользуются популярностью мясные супы из капусты и красный (свекольный) борщ. Холодный борщ (лит. Šaltibarščiai[2][3]) стал национальным блюдом.
Среди мясных продуктов первое место занимает свинина. Реже в блюдах литовской кухни встречается баранина, еще реже — говядинаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3738 дней] и телятина. Широко известна «кровянка» (кровяная колбаса[4]) и зразы. Среди национальных мясных блюд выделяется скиландис (сырокопчёное свиное мясо в свином желудке) — название является торговым знаком, о чём выдано свидетельство европейского союза[5]. Национальным стало и караимское блюдо кибинай (лит. kibinai) — пирожки с начинкой из рубленого мяса. Пользуются популярностью пельмени, реже — вареники.
Из морепродуктов — приготавливается запечённая в тесте рыба, вылавливаемая в Балтийском море.
Литва славится своим хлебом (особенно тёмными сортами, как правило — с добавкой тмина), он долго сохраняет аромат и не черствеет. Самые известные и популярные сорта — «Вильнюсский» (лит. Vilniaus), Бочю (лит. Bočių) (с тмином) и серый «Паланга» (лит. Palanga)[6].
Из молочных продуктов предпочтение отдается творогу, простокваше и сметане. Сметана часто используется для приготовления салатов и других холодных закусок. Известный литовский холодный борщ (шалтибарщай) готовится на основе кефира с маринованной свёклой.
Весьма известен оригинальный торт Шакотис (приготовляемый по особой технологии на вертеле над огнём), популярно кручёное жареное печенье «хворост» (лит. Žagarėlis).
Напитки
Из напитков популярен квас (лит. gira), из алкогольных — различные настойки («999», Starka, Зубровка), водка, также исторические — мёды и крупникас. Литва считается пивной державой[7][8] — издревле крепкими сортами славился район Биржай, сейчас на ряде крупных производств и в маленьких пивоварнях производится множество сортов пива.
См. также
Напишите отзыв о статье "Литовская кухня"
Литература
- А. И. Титюнник, Ю. М. Новоженов — Советская национальная и зарубежная кухня, стр. 184 — Высшая школа, 1977 — OCLC 56332591
- Похлёбкин В. В. Национальные кухни наших народов — М.: «Центрполиграф», 1978
- Biruta Markuza; Nadzieja Bućko. Литовская кухня — Ex Libris, 2005 — ISBN 83-89913-03-8
- Lithuanian Cuisine — Life Journey, 2010 — ISBN 1-156-52376-1
- Lara Lempert. Litvak cuisine — Baltos Iankos, 2008 — ISBN 9955-23-190-4
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Литовская кухня - [www.gotovim.ru/national/litva/ Литовская кухня] //Gotovim.RU
- [ru.litauen-netz.de/168/kitchen-litva-ru.html Кухня Литвы] //litauen-netz.de
- [www.olitve.ru/stati-o-litve/pan-kartoshka#blog_body СТАТЬИ о ЛИТВЕ / Пан Картошка] //olitve.ru
- [kuxnia-lt.blogspot.com/ Блог о Литовской национальной еде]
Примечания
- ↑ [www.talerka.ru/recept/belarus/bulbianiki/ talerka.ru — Драники с начинкой (Zemaiciu blynai, бульбянiкi)]
- ↑ [www.kyxapka.com/litovskiy-holodnyiy-borsch/ Литовский холодный борщ]
- ↑ [olitve.ru/kultura-litvy/litovskaja-kuhnja/saltibarsciai-borsch-litovskij-holodnyj/ Литовская кухня / Saltibarsciai]
- ↑ кровяная колбаса в приготовлении непроста. При забое свиньи отделяют два важных компонента: кишки и кровь. Чтобы начинка приобрела более твёрдую консистенцию, добавляют различные ингредиенты. Причём у каждого кулинара свой рецепт: кто-то обходится салом и специями, кто-то кладет крупу, жареный лук, субпродукты, поэтому сложно отпробовать две одинаковые кровянки.
- ↑ [eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2010:010:0001:0002:EN:PDF Сертификат регистрации названия «скиландис»] (англ.)
- ↑ [www.vilniausduona.lt/lt/produkcija UAB «Vilniaus duona» (ЗАО «Вильнюсский хлеб»)] (лит.) (англ.)
- ↑ Согласно статистическим данным о потреблении пива на одного жителя страны, каждый латвиец за год выпивает порядка 70 литров пива, литовец — в районе 75-76 литров, лидирует по результатам исследования эстонец – с показателем около 80 л. в год, что практически совпадает со среднеевропейским уровнем потребления пенного напитка. В целом по ЕС этот показатель также составляет 79-80 литров, сообщает BALTIC-COURSE.
- ↑ Самым популярным напитком пиво назвали 28,6 % жителей Литвы, 26,6 % эстонцев и 21,7 % латвийцев. Не реже раза в неделю пиво пьют 30,4 % литовцев, 28,1 % эстонцев и только 21% латвийцев. [akcyz.com.ua/news/alcohol/15787.html]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Литовская кухня
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
