Литовская национальная библиотека имени Мартинаса Мажвидаса
| Литовская национальная библиотека имени Мартинаса Мажвидаса |
Лито́вская национа́льная библиоте́ка и́мени Марти́наса Ма́жвидаса (лит. Lietuvos nacionalinė Martyno Mažvydo biblioteka) — главная научная публичная библиотека Литвы; одна из крупнейших в стране. Располагается в Вильнюсе на проспекте Гядиминаса (Gedimino pr. 51). Открыта без ограничений для всех граждан Литвы и других стран. Преимущества предоставляются удовлетворению потребностей в науке, образовании, информации, культуре. На 2 января 2006 года штат составлял 529 работников, из них 378 профессиональных библиотекарей.
Содержание
История
Основана в 1919 году в Каунасе как Центральная государственная библиотека (Lietuvos Centrinis knygynas), с 1944 года — Центральная государственная библиотека Литовской ССР, с 1951 года Государственная республиканская библиотека Литовской ССР (Lietuvos TSR centrinė valstybinė biblioteka). В 1963 году переведена в Вильнюс и размещена в специально построенном для неё здании.
В 1988 году библиотеке присвоено имя литовского первопечатника Мартинаса Мажвидаса. С присвоением статуса национальной библиотеки с 30 мая 1989 года носит название Литовская национальная библиотека имени Мартинаса Мажвидаса.
Функции
Библиотека является государственным универсальным хранилищем литовских, литуанистических и зарубежных документов и национальным архивным фондом опубликованных в Литве документов. Выполняет функции парламентской библиотеки, депозитной библиотеки Европейского союза, Всемирного банка, МАГАТЭ и ряда других международных организаций, а также центра
- государственной регистрации национальной библиографии и литуанистических изданий,
- предоставления и регистрации международных стандартных номеров книг и сериальных изданий,
- статистического учета опубликованных в Литве изданий, ,
- информации по социальным и гуманитарным наукам, по экономике и культуре,
- координации исследовательской и методической работы библиотек страны,
- Интегральной информационной системы библиотек Литвы LIBIS (Lietuvos integralios bibliotekų informacijos sistemos).
Библиотека предоставляет возможность пользоваться фондами книг, периодических сериальных и информационных изданий, рукописей, микрофильмов, видео- и аудиодокументами, старинных и редких изданий, компактных дисков, документов Литвы, зарубежных стран и международных организаций, локальными и удалёнными базами данных, традиционными и компьютерными каталогами, Интернетом. Постоянно устраиваются выставки и проводятся различные мероприятия, встречи с писателями, конференции.
Фонд
В 1985 году собрание библиотеки насчитывало 4,2 млн единиц хранения, в том числе 15000 редких изданий (из них 56 инкунабул, 700 палеотипов), 200000 альбомов репродукций, гравюр, эстампов, фотографий, 81000 нот, 43000 грампластинок. Ежегодный прирост фондов составляет около 160000 экземпляров и в 1988 году фонды выросли до 5 млн томов. Фонд литуанистики составляет свыше 400 000 изданий, собрание рукописей — свыше 50000 единиц. На 2006 год собрание библиотеки состояло из 6912266 физических единиц хранения.
Здание
Здание проектировали архитектор Виктор Аникин (выпускник Ленинградского инженерно-строительного института, после Второй мировой войны работавший в Вильнюсе [1] ), а также инженер Циприёнас Стримайтис (Ciprijonas Strimaitis) и архитектор Владимира Олейниченко. Спроектированное в 1953 году, оно возводилось на протяжении десяти лет: строительство было завершено в 1963 году. При этом первоначальный проект претерпел изменения.
Здание относят к примерам «социалистического неоклассицизма ленинградского типа». Оно симметричной композиции. У главного фасада по проекту предполагался обильно декорированный портик с восемью колоннами. Реализован проект был частично, с упрощением декора. Перед библиотекой сформирована площадь со сквером.
В интерьере доминирует парадный вестибюль с широкой лестницей, окружённый колоннами. Вокруг вестибюля на трёх этажах располагаются читальные залы. Интерьер украшен витражом. Стены и пилястры вестибюля отделаны искусственным мрамором.[2]
В 1990-х годах завершена большая пристройка с тыльной стороны библиотеки. Из-за обнаружившихся в 2004 году трещин в стене и состояния несущих колонн первого этажа в ноябре 2008 года началась масштабная реконструкция основного здания библиотеки. Работы стоимостью 56 240 976 литов планируется закончить в декабре 2011 года.[3]
Напишите отзыв о статье "Литовская национальная библиотека имени Мартинаса Мажвидаса"
Примечания
- ↑ Lietuvos architektai. Vilniaus dailės akademijos leidykla, 2002. ISBN 9986-571-83-9. P. 199. (лит.)
- ↑ Vilnius 1900—2005. Naujosios architektūros gidas. A guide to modern architecture. Vilnius: Architektūros fondas, 2005. ISBN 9955-9812-0-2. G 15. (англ.) (лит.)
- ↑ [www.lnb.lt/lnb/selectPage.do?docLocator=028B358F315D11DD8F7A746164617373&inlanguage=lt&pathId=134 Pagrindinio Nacionalinės bibliotekos pastato rekonstrukcija] (лит.). Lietuvos nacionalinė Martyno Mažvydo biblioteka (19 января 2009). Проверено 4 февраля 2009. [www.webcitation.org/65sXCq8hF Архивировано из первоисточника 3 марта 2012].
Литература
- Литва. Краткая энциклопедия. Вильнюс: Главная редакция энциклопедий, 1989. С. 146—147.
- Visuotinė lietuvių enciklopedija. T. III: Beketeriai—Chakasai. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 2003. P. 160.
Ссылки
- [www.lnb.lt/ Lietuvos nacionalinė Martyno Mažvydo biblioteka] (лит.) (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Литовская национальная библиотека имени Мартинаса Мажвидаса
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
