Литовский военный флот (1935—1940)
| Lietuvós karínės jū́rų pájėgos Военно-морские силы Литвы | |
 Учебный корабль LKL «Prezidentas Smetona» | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение |
Министерство охраны края Литвы[1] |
| Входит в | |
| Тип | |
| Функция |
охрана морских границ |
| Численность | |
| Дислокация | |
Литовский военный флот — один из трёх родов войск вооружённых сил Литовской Республики, существовавший в период с 1935 по 1940 год.
История
ВМС Литовской Республики как род сил были образованы 1 августа 1935 года[2], когда единственный имеющийся у Литвы военный корабль «Prezidentas Smetona» (с лит. — «Президент Смятона») (бывший немецкий тральщик «М-59») был передан из Пограничной полиции в подчинение Министерства охраны края Литвы. Этот корабль так и остался единственным литовским военным кораблём.
В 1939 году Германия, под угрозой применения силы, вернула в свой состав Клайпедский край. В 1940 году Литовская Республика была включена в состав СССР. 15 (по другим данным 22) июня 1940 года «Прязидянтас Смятона» был переименован в «Пирмунас» (с лит. — «отличник»), затем включён в состав морской пограничной охраны НКВД под названием «Коралл».
22 июня 1941 года «Прязидянтас Смятона» вошёл в оперативное подчинение Балтийского флота ВМФ СССР. Погиб этот корабль 11 января 1945 года у острова Аэгна (имеются версии о подрыве на мине или о торпедировании немецкой подводной лодкой U-745)[3].
Состав
| Тип | Бортовой номер | Наименование | В составе флота | Судьба | |
|---|---|---|---|---|---|
| Учебные корабли | |||||
| минный тральщик типа M57 | LKL «Прязидянтас Смятона» «Prezidentas Smetona» |
с 1 августа 1935 года | вошёл в состав ВМФ СССР погиб 11 января 1945 года у острова Аэгна | ||
Напишите отзыв о статье "Литовский военный флот (1935—1940)"
Примечания
- ↑ Официальное название литовского Министерства обороны
- ↑ [kariuomene.kam.lt/lt/kariuomenes_struktura/karines_juru_pajegos/istorija_363.html История Военно-морского флота Литвы] на официальном сайте министерства обороны Литвы
- ↑ Бережной С. С. Корабли и суда ВМФ СССР. 1928—1945. Воениздат, 1988 г. 712 стр. ISBN 5-203-00541-9.
Отрывок, характеризующий Литовский военный флот (1935—1940)
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
