Литовцы

Литовцы

Численность и ареал
Всего: около 3,66 млн Литва Литва: 2 302 293 США США:   659 992 Бразилия Бразилия:   200 000 Великобритания Великобритания:    100 000 ЮАР ЮАР:   60 000 Канада Канада:    46 690 Россия Россия:   31 377 (2010) Латвия Латвия:    25 693 (2010) Ирландия:   43 847 (2011) Норвегия:    30 540 (2013) Германия Германия:    20 285 (2008) Испания:    15 144 Австралия Австралия:   12 317 Дания:    10 215 Украина Украина:    7 207 Белоруссия Белоруссия:   6 387 (1999) Польша Польша:    5 846 (2002) Италия Италия:    4 524 Эстония Эстония:   2 100 (2000)
Язык	Литовский
Религия	католицизм (77%), православие (4%)
Расовый тип	европеоидный
Родственные народы	латыши, балтийские немцы, пруссы
Этнические группы	жемайты, прусские литовцы

Лито́вцы (лит. lietuviai, ед. ч. лит. lietuvis) — балтский народ, большая часть которого проживает в Литве.

Численность и расселение

В настоящее время литовцами себя считают около 3,2 миллиона человек (включая лиц, не владеющих литовским языком). Бо́льшая часть из них проживает в Литве. По данным департамента по статистике при Правительстве Литовской республики, литовцы составляли 84,6 % жителей Литвы^{[когда?]}. Крупные группы литовцев проживают в США, Канаде, Англии и Шотландии, Бразилии, России и некоторых республиках бывшего СССР. Незначительное автохтонное литовское население сохранилось за пределами современной Литвы на территории древнего этнического ареала. Прежде всего, это Северо-запад Белоруссии (окрестности села Опса в Браславском районе Витебской области, села Гервяты в Островецком районе Гродненской области, села Пеляса в Вороновском районе Гродненской области и др.), юго-восток Латвии (более всего между литовско-латвийской границей и рекой Даугавой) и северо-восток Польши (около села Пуньск, городов Сейны и Сувалки в Подлясском воеводстве).

В России

в России проживает:

• По данным переписи 2002 года — 45,6 тысяч литовцев. Наибольшее количество — 13 937 человек — проживает в Калининградской области.
• По данным переписи 2010 года — 31,4 тысяч литовцев. Наибольшее количество — 9769 человек — проживает в Калининградской области.

Практически все — 99,6 % — владеют русским языком.

Регионы проживания литовцев:

• Калининградская область — 9769
• Москва — 1775
• Санкт-Петербург — 1294
• Нижний Новгород — 63
• Красноярский край — 1277
• Иркутская область — 1046
• Республика Коми — 977
• Московская область — 962
• Карелия — 733
• Краснодарский край — 679
• Свердловская область — 540
• Ленинградская область — 535
• Ростовская область — 429
• Алтайский край — 382
• Ханты-Мансийский автономный округ — 378
• Челябинская область — 358
• Мурманская область — 354
• Кемеровская область — 346
• Омская область — 332
• Пермский край — 330
• Приморский край — 2
• Томская область — 329
• Смоленская область — 322
• Архангельская область — 287
• Тюменская область — 267
• Волгоградская область — 252
• Оренбургская область — 239
• Татарстан — 222
• Псковская область — 221
• Вологодская область — 218
• Республика Саха — 206
• Новгородская область — 145
• Белгородская область — 135
• Ямало-Ненецкий автономный округ — 133
• Сахалинская область — 114
• Магаданская область — 105
• Еврейская автономная область — 51
• Нижегородская область — 32

Религия

См. также: Католицизм в Литве и Православие в Литве

Православие в Великом княжестве Литовском являлось наиболее древним христианским направлением в государстве, распространившимся на значительной части территории будущего Великого княжества Литовского ещё во времена Древнерусского государства. До существенного распространения унии православие оставалось наиболее распространённым направлением в христианстве.

В конце XIII века крестоносцами были крещены литовцы Малой Литвы. Но до конца XIV века большинство предков литовцев оставались язычниками. Литва (Аукштайтия) была крещена в католицизм в 1387 году, а Жемайтия и того позже — в 1413 году. В XVI—XVII веках по Литве прокатились волны реформации, а затем контрреформации, которые, в основном, коснулись литовской знати. В настоящее время религиозные литовцы исповедуют преимущественно католицизм. Имеется незначительное число протестантов, православных и язычников.

Этногенез

С XI—XIII веков нашей эры два балтских этноса («литва» и «жамойть») населяли почти всю нынешнюю Среднелитовскую низменность и прилегающую часть территории Балтийской гряды. С XIII по XVI вв. в состав литовской народности, помимо собственно литвы, вошли часть ятвягов, всё племя носителей Культуры грунтовых могильников Жемайтской возвышенности, южные части селов, земгалов и куршей, а также какие-то части скальвов, пруссов и некоторых др. балтских племен.

Генетические исследования (как по митохондриальной ДНК, наследуемой от матери потомкам обоего пола, так и по Y-хромосоме, наследуемой исключительно по мужской линии) показали исключительную генетическую однородность литовцевК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), отсутствие генетических отличий между историческими этнолингвистическими территориальными группами, что, по мнению исследователей^[кем?], говорит в пользу того, что за последнее тысячелетие полностью стёрлись те различия, которые могли существовать между балтскими племенами, которые консолидировались в литовский этнос. Авторы^[кто?] исследования полагают, что сохранившиеся диалектные и этнографические отличия среди литовцев есть результат длительного феодально-крепостнического периода, который способствовал консервации региональных культурных отличий.

С другой стороны в контексте европейских популяций литовцы занимают самостоятельное место, но исследования по наследуемой от матери потомкам обоего пола митохондриальной ДНК показывают примерно равное генетическое родство литовцев как славянским популяциям (поляки и русские) так и финно-угорским (эстонцы и финны), что отражает также и относительную географическую близость этих популяций, по Y-хромосоме (ДНК мужского населения) литовцы оказываются ближе к финно-угорским группам (эстонцы и финны).

Этнические группы

Выделяются две основные этнические группы литовцев — аукштайты (аукштайтийцы) и жемайты (жемайтийцы, устаревшее — жмудь), которые, в свою очередь, делятся на более мелкие этнографические группы. Из аукштайтов особо выделяются южане — дзуки (дзукийцы) и жители Занеманья — сувалки (сувалкийцы, судувы). Среди аукштайтов также особо выделяются литовцы-автохтоны Малой Литвы Клайпедского краяК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) и нынешней Калининградской области — малолитовцы (летувининки).

См. также

• Аукштайты (племена)
• Литва (племя)
• Прусские литовцы

Литература

• Народы России: живописный альбом, Санкт-Петербург, типография Товарищества "Общественная Польза", 3 декабря 1877, ст. 77
• Муксинов Р. И. Политика властей Литвы в отношении своей зарубежной диаспоры. — Вильнюс: Politika, 2012. — ISBN 978-9986-478-31-7.
• [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas/0/etno_id/106 Литовцы] // [www.krskstate.ru/80/narod/etnoatlas Этноатлас Красноярского края] / Совет администрации Красноярского края. Управление общественных связей ; гл. ред. Р. Г. Рафиков ; редкол.: В. П. Кривоногов, Р. Д. Цокаев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Красноярск: Платина (PLATINA), 2008. — 224 с. — ISBN 978-5-98624-092-3.
• Литовцы // Большая Российская энциклопедия: в 30 т. / Председатель Науч.-ред совета Ю.С. Осипов. Отв. ред. С.Л. Кравец. — Москва : Большая Российская энциклопедия, 2010. — Т. 17. Лас-Тунас — Ломонос. — С. 652—654.

Отрывок, характеризующий Литовцы

Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.