Литовчин, Михаил Аронович

Михаил Литовчин
Фото из семейного архива
Дата рождения:	4 апреля 1928(1928-04-04)
Место рождения:	Одесса, УССР, СССР
Дата смерти:	12 мая 1998(1998-05-12) (70 лет)
Место смерти:	Москва, Россия
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	кинорежиссёр, педагог
Направление:	социалистический реализм, документалистика
Награды:

Михаи́л Аро́нович Лито́вчин (4 апреля 1928, Одесса, УССР — 12 мая 1998, Москва, Россия) — советский и российский режиссёр театра, кино и телевидения, педагог. Основатель и первый ректор Гуманитарного института телевидения и радиовещания (Москва). Лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1980).

Биография

Окончил Одесское театрально-художественное училище и Всесоюзный заочный юридический институт (в н.в. — Московский государственный юридический университет)

В начале карьеры работал в театральном коллективе Одесского военного округа и в Одесском клубе моряков, затем — в Одесской студии телевидения.

С конца 60-х работал режиссёром Главной редакции пропаганды ЦТ СССР.

Являлся одним из главных инициаторов перехода работы телевидения СССР на технологии электронного монтажа. На протяжении многих лет создавал цикл телепередач по письмам в ЦК КПСС «Решается на месте», что считалось одним из самых опасных жанров в советской тележурналистике.

В 1980 удостоен Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых за цикл документальных телефильмов: «Русское поле», «Трудная земля», «Обновление», «Первые всходы», «Вторая целина», «Дом за околицей» производства ЦТ СССР.

В 1994 основал Гуманитарный институт телевидения и радиовещания, который впоследствии был назван его именем.

Фотографии из семейного архива

Ссылки

• [www.gitr.ru/about/331/ Григорий Шевелев, Главный редактор радиостанции «Маяк» о М. А. Литовчине]
• [www.tvmuseum.ru/attach.asp?a_no=10201 Лейтес Лев Семенович // Очерки истории отечественного телевидения. — Москва: Технический телевизионный центр Останкино, 2015. — С. 70, 162—163. — ISBN. ]

Отрывок, характеризующий Литовчин, Михаил Аронович

Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.