Литы

Литы (лат. Liti) — известный по варварским правдам слой полусвободного, отпущенного на свободу населения у германских племен франков и саксов (у лангобардов им соответствовали альдии, у англо-саксов — лэты). Занимали промежуточное положение между свободными общинниками и рабами. По мере формирования феодальных отношений литы становились частью класса феодально зависимого крестьянства.

Предполагают, что эта сословная группа образовалась из покоренных еще в древности народностей. Литы составляли особое сословие с особенными правами и положением в германской общине. Между ними и вольноотпущенниками существует громадная разница; они рассматривались как свободные римляне. По салическому закону за убийство лита платилась половина вергельда, назначенной за свободного человека. Этот имущественный выкуп (вергельд) платился не господину, как у рабов, а родственникам, как у свободных. Литы пользовались правом личной неприкосновенности. Землей они владели, но не самостоятельно, а сидели от имени какого-нибудь хозяина на чужом участке, обрабатывали его и платили за него оброк господину. Литы не имели jus connubii (римского гражданства). В политических делах они не принимали никакого участия. Наследник лит платил особенную подать за право вступления в наследство.

Литература

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• Неусыхин А. И. Общественный строй лангобардов в VI—VII вв. // СВ. 1945. Вып.1

См. также

• Варварские правды
• Вестготская правда
• Салический закон

Отрывок, характеризующий Литы

Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.