Бюстгальтер

Запрос «Лифчик» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Запрос «Лиф» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Бюстга́льтер (нем. Büstenhalter — «поддерживающий грудь») — предмет женского нижнего белья, который прикрывает, поддерживает и приподнимает грудь. В конце XIX века он вытеснил корсет с позиций самого распространённого способа поддержки груди. В наше время производятся бюстгальтеры самых разных форм и видов.

Этимология

Русское слово бюстгальтер происходит от нем. Büstenhalter, из Büste — «женская грудь» + Halter «держатель». В разговорном языке также используется слово лифчик, которое в свою очередь есть уменьшительная форма от слова лиф — часть женского платья, охватывающая стан (грудь и спину) и происходит от нидерл. lijf — «корпус».

История

За историю человечества бюстгальтер изобретался несколько раз.

Нагрудные повязки — широкие ленты из плотной льняной ткани — являлись обязательной частью костюма египтянки. Так, в одном из древнейших любовных посланий (VI век до н. э.), дошедших до наших дней, было написано египтянином на куске папируса «Я хотел бы стать лентой, которая стягивает твою грудь». В это время в Египте в моде была небольшая упругая грудь, а висящие груди считались характерными для простолюдинок.

В эпоху Античности женщины носили повязки, похожие на бюстгальтер. Так, в Древней Греции носили специальные повязки, которые или поддерживали грудь снизу, или помогали скрыть чрезмерные формы. Для их обозначения существовали специальные слова: lesester, cestus, apodesme, mastodeton, zona, strophium, cingulum. Как выглядели эти первые бюстгальтеры, никто не знает. Видимо, это была полоса ткани или кожи, которая повязывалась под грудью. Однако разнообразие терминов подсказывает, что за ними скрывается значительное разнообразие предметов, выполнявших функцию «грудедержателя». На древнегреческой амфоре середины V века до н. э. изображена сцена одевания Афродиты, где крылатые существа помогают богине затянуть на спине покрытый узорами строфион.

Древние римлянки под хитонами и туниками носили кожаные пояски — строфии, первый прообраз бюстгальтера, подчёркивающий грудь и талию. На сицилийской вилле античной эпохи сохранилось изображение девушек, занимающихся гимнастикой в раздельных костюмах, то есть трусах и бюстгальтерах. В Помпеях археологи обнаружили на домах фрески с изображением женщин, у которых грудь укрывал предмет, который можно назвать предвестником современного бюстгальтера. Римлянам были известны разные варианты повязок для груди: fascia сдерживала рост бюста у молодых девушек, mamillare стягивала пышную грудь зрелых женщин, повязка strophium только поддерживала грудь снизу, существовали также capitium и toenia.

В Средние века бюстгальтер был забыт. Европейские женщины на протяжении многих столетий носили тяжелые корсеты с металлическими вставками для поднятия груди. Испанская дворцовая мода в средние века отдавала предпочтение абсолютно плоскому женскому профилю, для чего девочек с самого раннего возраста заключали в свинцовые пластины, препятствовавшие росту бюста. А в Страсбурге в 1370 году было издано постановление, предписывавшее всем женщинам поддерживать грудь шнурованным платьем. Во время правления Карла VII на грудь надевали треугольный отрез и легчайший газовый платок — gorgerette.

В 2012 году сообщалось, что в австрийском замке Ленгберг, расположенном в земле Тироль, археологи обнаружили самый древний сохранившийся бюстгальтер, который был изготовлен примерно в середине XV века (находка сделана в 2008 году). Причём его покрой практически ничем не отличается от современных моделей.

Современность

В конце XIX века приобрела популярность немецкая школа женской гигиены, и первое, с чем повели войну врачи (помимо подпольных абортов), был корсет. Идея освобождения от корсета была радостно подхвачена суфражистками. Корсет обрекал женщину на несамостоятельность и малоподвижность и, следовательно, служил орудием закрепощения женщин.

Впервые бюстгальтер был представлен на Всемирной выставке в Париже француженкой Эрмине Кадоль 27 июня 1889, потом в Германии Хуго Шиндлером, 1891, первый патент получен в Германии Кристиной Хардт 5 сентября 1899, потом в США (Мэри Фелпс Джейкоб, 3 сентября 1914). Бюстгальтер переносит тяжесть груди на плечи, поддерживая её при помощи лямок, в отличие от корсажа, который подпирает грудь снизу, то есть бюстгальтер — это антипод корсета.

В современном понимании бюстгалтер появился в 1889 году, когда Эрмине Кадоль выставила в своей корсетной мастерской изделие, получившее название «le Bien-Etre» («благополучие»). Чашечки этого бюстгальтера поддерживали две сатиновые ленты, а сзади вся эта конструкция прикреплялась к корсету. По другой версии одна из клиенток Кадоль жаловалась, что корсет мешает ей играть в теннис, и тогда Кадоль взяла и отрезала от неудобного предмета нижнюю часть. Большинство историков костюма считают это всего лишь легендой.

Точно известно, что в 1899 году дрезденская швея фройляйн Кристина Хардт представила экспертной комиссии местной палаты ремёсел «женскую фуфайку на лямках с укреплёнными чашечками для груди». В сопроводительном письме фройляйн Хардт писала: «Это изделие поддерживает дамскую грудь, нисколько не стесняя её природной формы». С этого времени и идёт немецко-французская борьба за приоритет в изобретении бюстгалтера.

Патент № 1115674 был выдан Мэри Фелпс Джейкоб на так называемый «бесспинный лифчик» (англ. backless brassiere). Женщины в то время носили корсеты, и поначалу новый предмет женского туалета успеха не имел. Первые бюстгальтеры выпускались под маркой Caresse Crosby, но вскоре Мэри продала патент на своё изобретение корсетной компании братьев Уорнеров в Бриджпорте (штат Коннектикут), за 1,5 тыс. долларов. Производство бюстгальтеров принесло компании за первые 30 лет продаж 15 млн долларов.

В 1903 году в Парижской медицинской академии был опробован первый в мире бюстгальтер врача Гош Саро. Она изготовила его, разрезав пополам корсет: верхняя половина стала бюстгальтером, нижняя — поясом. Интересно, что перед этим Гош Саро разработала гигиенический дамский корсет, освободивший грудь и живот женщины и опиравшийся лишь на бедра.

За годы своего существования бюстгальтеры претерпели множество изменений. В 1922 году эмигрантка из Россиийской империи Ида Розенталь основала вместе со своим мужем компанию [www.maidenform.com/ Maidenform]. Ими были разработаны стандартизованные размеры бюстгальтеров в зависимости от размера груди, внесены усовершенствования в конструкцию — в частности, были разработаны специальные бюстгальтеры для кормящих матерей.

В 1935-м компания Maidenform стала вшивать в чашечки бюстгальтера специальные вкладки и придавать этим дополнительный объём женской груди. В 1942 году был выдан патент на регулируемую по длине застёжку бюстгальтеров.

В 1941 году Израэль Хай Пайлот получил патент № 2245413 Патентного ведомства США на разработанную им технику особого кроя бюстгальтера из натуральных материалов, которая решала проблему плохого прилегания чашечки к телу. После изобретения нити «Лайкра» посадка и внешний вид намного улучшились. Сейчас бюстгальтеры украшают различными видами кружев (чаще машинным, так как оно дешевле в производстве), металлизированными нитями, стразами, бисером, лентами, драгоценными камнями. Также различают итальянскую размерную сетку, не учитывающую объём под грудью: 1, 2, 3 — соответственно в переводе на европейский 70А, 75В, 80С.

В 1992—1994 годах был изобретен приподнимающий грудь «чудо-лифчик» — Wonderbra.

Прогресс и бюстгальтер

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Современная техническая революция дошла и до бюстгальтеров. Появились моделирующие, с корректирующим эффектом. Промышленность предлагает новые модели и формы бюстгальтеров в направлении «умного», говорящего белья. Появился бюстгальтер, меняющий цвет в момент овуляции, суперобъемный бюстгальтер, который можно надуть с помощью специальной кнопки. Бюстгальтер с микрочипом, который измеряет частоту сердечных сокращений и давление. Бюстгальтер с системой радиооповещения о нападении. Бюстгальтер, оснащенный сигнальной кнопкой на случай опасностей, исходящих с небес. Бюстгальтер из титана, запоминающий форму груди при первом надевании. Бюстгальтер, делающий запах сигареты невыносимым. Бюстгальтер, сшитый из экологического меха, с гелевым наполнителем: его помещают на несколько секунд в микроволновку, чтобы можно было не бояться холодов.

К 200-летней годовщине Моцарта фирма Triumph выпустила музыкальный бюстгальтер, исполняющий одну из мелодий композитора. А в начале 90-х был сделан бюстгальтер весом в 24 карата, целиком состоящий из золота.

Размеры бюстгальтеров

Размер верхней одежды		34-36	36-38	38-40	40-42	42-44	44-46	46-48	48-50	50-52	52-54	54-56	56-58
Размер бюстгальтера	Европа	65	70	75	80	85	90	95	100	105	110	115	120
	Франция	80	85	90	95	100	105	110	115	120	125	130	135
	Великобритания	30	32	34	36	38	40	42	44	46	48	50	52
Обхват под грудью (см)		63-67	68-72	73-77	78-82	83-87	88-92	93-97	98-102	103-107	108-112	113-117	118-122
Размер чашки обхват груди (см)	АА	75-77	80-82	85-87	90-92	95-97	100-102	105-107	-	-	-	-	-
	А	77-79	82-84	87-89	92-94	97-99	102-104	107-109	112-114	117-119	122-124	-	-
	В	79-81	84-86	89-91	94-96	99-101	104-106	109-111	114-116	119-121	124-126	129-131	134-136
	C	81-83	86-88	91-93	96-98	101-103	106-108	111-113	116-118	121-123	126-128	131-133	136-138
	D	83-85	88-90	93-95	98-100	103-105	108-110	113-115	118-120	123-125	128-130	133-135	138-140
	E	-	90-92	95-97	100-102	105-107	110-112	115-117	120-122	125-127	130-132	135-137	140-142
	F	-	92-94	97-99	102-104	107-109	112-114	117-119	122-124	127-129	132-134	137-139	142-144
	G	-	94-96	99-101	104-106	109-111	114-116	119-121	124-126	129-131	134-136	139-141	144-146

Типы бюстгальтеров

Классический — с закрытой мягкой чашкой, преимущественно без косточек. Верхние и нижние половинки чашки одинаковы по высоте. Этот тип бюстгальтеров актуален для любой полноты и размера груди, хотя молодым поколением зачастую игнорируется. Незаменим для женщин с отвисшей или очень большой грудью. Не подходит для платьев с глубоким вырезом или декольте.

Корбей — бюстгальтер с открытой чашкой. Верхняя половина намного меньше нижней. Такой бюстгальтер едва придерживает грудь. Его обычно носят под платьем с большим декольте.

Балконет — это название произошло от особенности конструкции чашек. Грудь наполовину погружена в чашечки, которые по форме напоминают балкончики. Обычно чашки формованные и на косточках. Эти бюстгальтеры носят под платьем с большим вырезом или открытым верхом. На бюстгальтере съёмные бретельки. Если платье с тонкими бретельками, то на бюстгальтер можно надеть прозрачные бретельки, которые делают из силикона.

Брасьер — едва прикрывает соски. Такой лифчик подходит для платья с глубоким декольте.

Бра, пуш-ап — бюстгальтеры, придающие дополнительный объём груди. Такой эффект достигается с помощью поролоновых или силиконовых вставок в чашки лифчика.

Существует 3 вида бюстгальтеров пуш-ап. 1-й — незначительно приподнимает грудь за счет кроя. 2-й — увеличивает объём груди на размер с помощью добавления мягкого материала в чашки. 3-й — значительно изменяет бюст, чашечки полностью наполнены мягким материалом.

Бюстье — бюстгальтер на косточках со съёмными бретельками или без них, совмещённый с коротким корсетом из плотной ткани, которая прошита косточками. Он придаёт форму не только груди, но и всей верхней части тела. Изобретателем бюстье считается француз Жак Фат, который в 50-е годы XX века предложил новый элемент дамского белья, очень удобный для вечерних платьев. Поддерживает грудь, корректирует её и слегка стягивает талию. Бюстье шьётся с минимальным количеством швов. Его удобно носить под вязаную или сшитую из синтетических тканей одежду.

Бесшовный бюстгальтер — характеризуется отсутствием швов на чашечке. Шьют его из тонкого эластичного материала. Его можно надевать под тонкую стретчевую ткань, обтягивающие платья и блузки. Бесшовные бюстгальтеры весьма популярны. Синонимы бесшовного бюстгальтера — ти шорт (t-short bra), формованный, контурный. Ти шорт бюстгальтеры очень популярны в США, поскольку обеспечивают хорошую поддержку груди, создают красивую форму, и одежда на них сидит идеально. Также ти шорт бюстгальтеры — это отличный вариант для женщин с асимметрией груди

Бюстгальтер на косточках — в таких лифчиках в нижнюю часть чашечки вшивается упругая и жесткая дужка. Грудь чётко фиксируется. Этот лифчик подходит под любую модель платья, кроме декольте. Большинство современных бюстгальтеров — с косточками

Бюстгальтер с мягкими чашками — чашка состоит только из ткани, в ней отсутствуют формопридающие элементы из поролона, полимерных материалов, китового уса и пр. Могут быть как на косточках, так и без них.

Бюстгальтер со съёмными бретельками — достаточно жёсткой конструкции для поддержки груди без лямочек. Подходит для маленькой груди. Женщины пышных форм могут подобрать такой лифчик с прозрачными бретельками.

Спортивный бюстгальтер — специальный бюстгальтер для занятий спортом. Обычно изготавливается из плотной и долговечной синтетической ткани. Конструкция призвана обеспечить максимальную поддержку груди, но не предназначена для повседневного ношения. Спортивный бюстгальтер характеризуется конструкцией и уровнем поддержки, который обычно обозначается номером от 1 до 4.

По конструктивному признаку различают компрессионные и инкапсулирующие (англ. encapsulation) спортивные бюстгальтеры. Первые прижимают грудь к грудной клетке и предназначены, в основном, для женщин с небольшой грудью. Неправильно подобранный компрессионный бюстгальтер может создавать слишком большое давление, при этом кожа верхней части груди и декольте растягивается и травмируется. Ношение правильно подобранного бюстгальтера также следует ограничить непосредственно тренировкой.

Инкапсулюрующий бюстгальтер поддерживает каждую грудь отдельно. Предназначен для женщин с любой, но в первую очередь крупной грудью. Как и у обычного бюстгальтера чашка выполнена из нерастяжимой ткани. Может быть с закрытой мягкой чашкой без косточек, с мягкой или плотной чашкой на косточках. Такой бюстгальтер, как и обычный, поддерживает грудь не оказывая на неё давления, поэтому его можно носить длительное время (например надеть утром в день тренировки).

Уровень поддержки — условная величина от 1 до 4, обычно приводимая производителем в виде таблицы. В зависимости от размера чашки и вида спорта женщина выбирает бюстгальтер из модельного ряда с соответствующим уровнем поддержки. Чем больше грудь и интенсивнее спортивная нагрузка, тем этот уровень выше.

Критика и протесты

В 1968 году, во время конкурса «Мисс Америка», около 400 сторонниц «Радикальных женщин Нью-Йорка» провели акцию протеста против конкурса, в ходе которой выбрасывали в мусорный бак различные товары индустрии красоты: накладные ресницы, туфли с высокими каблуками, бигуди, средства для укладки волос, средства для макияжа, корсеты и бюстгальтеры. Кто-то предложил сжечь содержимое бака, однако разрешение на это не было получено. Тем не менее, СМИ провели аналогию между этой акцией и выступлениями противников призыва, которые действительно сжигали повестки. На самом деле ни сжигания, ни публичного снятия бюстгальтеров в ходе протестов против конкурса «Мисс Америка» не было.

Некоторые феминистки считают бюстгальтер примером того, как женская одежда деформирует тело женщины, подгоняя его под эстетические стандарты той или иной эпохи, под мужские ожидания и представления о привлекательности и соблазнительности. Феминистка и литературовед Жермен Грир, по воспоминаниям коллеги, так оценила бюстгальтер в беседе на официальном университетском ужине:

За столом выпускников Жермен объясняла, что освобождение женщин, как бы хорошо образованы они ни были, невозможно, пока от нас требуется втискивать грудь в лифчики, сконструированные как мини-Везувии, — два висячих прошитых белых конуса, ничем не напоминающих женскую анатомию. Дискомфорт от лифчиков шестидесятых, которому женщины добровольно себя подвергают, как она решительно заявляла, — это отвратительный символ угнетения женщины.

— Лиза Джардин

В своей знаменитой книге «Женщина-евнух» Жермен Грир указывала на то, что бюстгальтер той эпохи стеснял женщину и был крайне неудобен. Она писала: «Лифчики — абсурдное изобретение, но если взять для себя неношение лифчика за правило, вы подвергнете себя подавлению другого рода». Для многих бюстгальтер и сейчас остаётся символом ограничений, которые общество навязывает женщине: «…классическое сжигание лифчиков… обозначало освобождение от угнетения мужского патриархата, будучи буквальным освобождением от пут, стесняющих нашу фигуру».

В наши дни высказываются сомнения в медицинской и общественной необходимости бюстгальтера. Существует неформальное движение, выступающее за свободу неношения бюстгальтера.

Противницы бюстгальтера считают, что это нефункциональное бельё, единственное назначение которого — делать тело более сексуальным и привлекательным. Феминистка Айрис Янг писала, что бюстгальтер «служит препятствием для прикосновения» и что женщина без лифчика «деобъективируется», устраняя «пристальный, цепкий взгляд, который фаллическая культура преподносит как норму». Без лифчика форма женских грудей уже не постоянна, а меняется при движении, отражая естественность тела. Свободная, нестеснённая грудь ниспровергает идеал совершенных форм. «Возмутительнее всего, что без лифчика видны соски. Соски — это неприлично. А декольте — это хорошо, и чем больше, тем лучше…». Сьюзан Браунмиллер считала, что женщины без лифчика шокируют и злят мужчин, потому что мужчины «по умолчанию думают, что женская грудь принадлежит им и что только они имеют право снимать лифчики».

Медицинские проблемы

По информации Британской хиропрактической ассоциации, неправильный подбор размера бюстгальтера может привести к ряду проблем, в частности боли в спине, плечах и груди, нарушению осанки, затруднению дыхания, травмированию кожи.

Неправильный размер бюстгальтера и здоровье

Значительная часть медицинских проблем, связанных с бюстгальтерами, возникает из-за неправильно подобранного размера. Сложности с определением подходящего размера бюстгальтера возникают у многих женщин, это подтверждается и медицинскими исследованиями. Существуют также научные работы, показывающие, что современная система размеров груди совершенно некорректна.

Женщины с большой грудью нередко выбирают слишком маленькие бюстгальтеры, а женщины с маленькой грудью, наоборот, слишком большие. Крупные женщины с большей вероятностью будут носить бюстгальтер неподходящего размера. Это может быть обусловлено непониманием того, как правильно определить размер бюстгальтера. В других случаях это связано с необычным или неожиданно быстрым увеличением груди при беременности, наборе веса или других медицинских состояниях, в том числе гипертрофии молочной железы в пубертатный период. При увеличении молочных желёз меняется распределение тканей в них, они обвисают и приобретают не коническую, а луковицеобразную форму. Всё это делает измерения ненадёжными, особенно у женщин с большой грудью. Чем более плотное телосложение у женщины, тем труднее получить точные измерения, так как измерительная лента легко вдавливается в кожу. И наконец, до 25 % женщин обнаруживают постоянную и заметную асимметрию грудей, которая определяется как разница как минимум на один размер чашки. У 10 % женщин асимметрия грудей выражена ещё более сильно, при этом в 62 % случаев больше левая грудь. Производители бюстгальтеров не принимают эти факторы во внимание.

В Великобритании было проведено исследование 103 женщин — кандидаток на маммопластику, которое выявило связь ожирения и неправильного измерения обхвата под грудью. Согласно заключению исследователей, «ожирение, гипертрофия груди, мода и существующая практика подбора размера бюстгальтера как совместно действующие факторы приводят к тому, что для женщин, которые больше других нуждаются в ношении поддерживающего бюстгальтера, вероятность носить бюстгальтер подходящего размера наиболее низкая» Женщины исследуемой группы выбирали слишком большой (вплоть до трёх размеров) размер чашки и слишком маленький (вплоть до 10 см) обхват под грудью. Другие исследования показывают, что самая частая ошибка, которую совершают женщины при выборе бюстгальтера, — это выбор слишком большого обхвата под грудью и слишком маленькой чашки, например 85C вместо 75E или 75B вместо 65D. Более того, огромное значение имеет размер лямочек у бюстгальтера. Большую грудь крайне тяжело поддерживать узкими, врезающимися в плечи бретелями. Мало того, что это крайне неудобно, узкие бретели могут привести к повреждению кожи плеча.

Ношение бюстгальтера и рак груди

Существует мнение, что слишком тесный бюстгальтер может давить на грудь, тем самым нарушая движение лимфы, что в перспективе может значительно увеличить риск развития рака груди. Однако в настоящее время научных доказательств этого утверждения нет.

Идея о связи ношения бюстгальтера с возникновением рака груди впервые была высказана в книге Сидни Сингера и Сомы Грисмайер «Одетые насмерть» (Dressed to Kill), изданной в США в 1995 году. Её авторы не являются ни онкологами, ни вообще профессиональными учёными, и при написании своей книги они не использовали научные методы. Книга была подвергнута критике со стороны крупнейших американских онкологических организаций (её выводы отвергли Национальный институт злокачественных новообразований, Национальные институты здравоохранения, Американское онкологическое общество). Критики книги отмечают, что в данный момент не существует научных подтверждений того, что давление от бюстгальтера может затруднять лимфоток и что лимфа выводит канцерогены. Кроме того, они указывают на то, что авторы книги не учитывали ни одного из хорошо известных эпидемиологических факторов риска рака груди, таких как число доношенных беременностей, возраст в момент первой беременности, ожирение, регулярное потребление фаст-фуда и заместительная гормональная терапия.

Обвисание груди и бюстгальтер

Есть научные данные, что от ношения бюстгальтера грудь может сильнее провисать, так как мышцы, поддерживающие грудь, могут атрофироваться.

Существуют и данные в пользу того, что отказ от ношения бюстгальтера приводит к уменьшению обвисания груди. Исследование, проведённое французскими учёными, заключалось в измерении биометрических параметров груди у 250 женщин, регулярно занимающихся спортом. Параметры измерялись в течение года после того, как женщины подтвердили своё намерение не носить бюстгальтер. И хотя сначала они испытывали небольшой дискомфорт, он постепенно пропал, и к концу года почти все женщины указали на большее ощущение комфорта, чем до начала исследований. Измерения показали, что грудь стала твёрже, приподнялась и стала выглядеть моложе. Также существуют данные, доказывающие, что обвисание груди — это естественный процесс, и ношение бюстгальтера на это не влияет. Грудь постепенно теряет форму как у женщин, носивших бюстгальтер, так и у женщин, не носивших его. На это влияют абсолютно другие причины.

Литература

• Журнал «Модное белье» № 40, март-апрель 2010.

Ссылки

• [www.fashion-era.com/bras_and_girdles.htm Эволюция бюстгальтера] (англ.)
• [www.diletant.ru/articles/71442/ История лифчика]

См. также

• Женская грудь
• Бикини
• Корсет
• Нижнее бельё
• Бюск
• Размер груди

Отрывок, характеризующий Бюстгальтер

– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.