Лихорадка паппатачи
| Лихорадка паппатачи | |
| МКБ-10 |
A93.1 |
|---|---|
| МКБ-9 |
066.0 |
| MeSH |
D010217 |
Лихорадка паппатачи (флеботомус-лихорадка, трёхдневная лихорадка, москитная лихорадка) — гриппоподобное инфекционное заболевание, вызываемое арбовирусами, относящимися к трём серотипам рода Phlebovirus — сицилийским, неаполитанским и тосканским. Передаётся москитами. Распространено в субтропических регионах Восточного полушария.
Содержание
Этиология
Флебовирусы трёх серотипов — сицилийский, неаполитанский и тосканский.
Эпидемиология
Заболевание распространено в субтропических регионах Восточного полушария между 20° и 45° северной широты[1], в частности — в южной Европе, северной Африке, на Балканах, в Восточном Средиземноморье, Ираке, Иране, Афганистане, Пакистане и Индии[2].
Вирус передаётся через укусы москитов рода Phlebotomus, в частности — видами Phlebotomus papatasi, Phlebotomus perniciosus и Phlebotomus perfiliewi. Москит заражается во время укуса больного человека в период от 48 часов до начала лихорадки и до 24 часов после её окончания и остаётся заразным в течение всей жизни[1]. Кроме «горизонтальной» передачи вируса (от человека к москиту и между москитами), наблюдается и трансовариальная «вертикальная» передача — от заражённой самки её потомству[3].
Клиника
Через 3—5 дней после заражения возникает озноб, лихорадка до 39°—40°С, сильные головные боли в лобной области и за глазницами, инъекция склер, гиперемия лица. Лихорадка продолжается около трёх дней, затем спадает. После неё от нескольких дней до нескольких недель сохраняется слабость и астения, сопровождающиеся брадикардией и пониженным артериальным давлением. Как правило, болезнь заканчивается полным выздоровлением[1].
Напишите отзыв о статье "Лихорадка паппатачи"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Encyclopaedia Britannica. [www.britannica.com/EBchecked/topic/442164/pappataci-fever Pappataci fever] (англ.). Проверено 3 июля 2009. [www.webcitation.org/66e2nZxgS Архивировано из первоисточника 3 апреля 2012].
- ↑ Gratz Norman G. [www.euro.who.int/document/e82481r.pdf Трансмиссивные инфекционные заболевания в Европе. Их распространение и влияние на общественное здравоохранение]. — Копенгаген, Дания: Европейское региональное бюро ВОЗ, 2005. — P. 29-30.
- ↑ Tesh R.B. Transovarial transmission of arboviruses in their invertebrate vectors // [lrs.afpmb.org/ZM6R23QM62EWTR03N7EWQEMR/arc/al_06_tit_fetch/4/129272 Current topics in vector research] / K.F. Harris. — 1984. — Vol. 2. — P. 57-76. — ISBN 027591433X.
|
Это заготовка статьи по инфекционным заболеваниям. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Лихорадка паппатачи
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
