Лихорадка субботнего вечера

Лихорадка субботнего вечера
Saturday Night Fever
Жанр	музыкальный фильм
Продюсер	Милт Фелсен Кевин МакКормик Роберт Стигвуд
Автор сценария	Ник Кон
В главных ролях	Джон Траволта
Композитор	Bee Gees Дэвид Шир
Кинокомпания	Paramount Pictures
Длительность	«R»-версия: 119 мин. «PG»-версия: 113 мин.
Сборы	237 113 184 долл.
Выход фильма «{{{РусНаз}}}» (оригинальное название — Saturday Night Fever)

«Лихорадка субботнего вечера» (англ. Saturday Night Fever) — музыкальный кинофильм компании «Paramount Pictures», вышедший на экраны в 1977 году. Фильм, воплотивший в себе дух эпохи диско, имел ошеломляющий успех и сыграл значительную роль в популяризации музыки в стиле диско. Главная роль в фильме принесла всемирную славу Джону Траволте.

Сюжет

Фильм рассказывает о Тони Манеро, девятнадцатилетнем итало-американце, живущем в Бруклине. Днём он — работник в маленьком магазинчике, а по ночам — звезда танцпола, завсегдатай клуба «2001 Odissey».

У Тони есть близкие друзья, Джои и Дабл-Джей. Также в компанию входит Бобби Си, который хотя и моложе остальных, но зато у него есть машина (Chevrolet Impala 1964 года). Он подавлен и рассказывает всем, что собирается жениться на девушке Полине, поскольку по неосторожности та забеременела от него.

Также неформальным членом компании является Аннетта, влюблённая в Тони.

У Тони Манеро есть младшая сестра и старший брат Фрэнк, который стал гордостью семьи с тех пор, как получил сан священника. Однако внезапно он отказывается от сана, потому что, как признаётся брату, однажды понял, что видит на распятии человека на кресте — и только. К отчаянию родителей, Фрэнк начинает жизнь обычного человека, а затем уезжает из дома. Перед отъездом он приходит в клуб «2001 Odissey», видит, как танцует Тони, и искренне признается ему, что восхищён. Бобби Си рассказывает Фрэнку, что обстоятельства вынуждают его жениться на Полине. Он спрашивает его совета: возможно ли, чтобы Папа дал ему разрешение на аборт? Фрэнк считает это маловероятным, что приводит Бобби в сильное уныние.

Аннетта приглашает Тони выступить вместе на соревновании танцоров. Тони соглашается, однако через некоторое время отказывается с ней выступать: он встретил Стефани Мангано, чуть старше его самого, уверенную и насмешливую. Она очень привлекательна и вдобавок отлично танцует. Несмотря на первоначальную холодность и пренебрежительное отношение к Тони, Стефани в итоге соглашается выступить с ним, поставив одно условие: их связывает участие в конкурсе и ничего более, кроме танца.

Анетта настаивает на свидании с ней, но оно оборачивается неудачей. Проезжая по мосту Верразано (который постоянно фигурирует в фильме), компания решает испугать Анетту. Тони и его друг разыгрывают её: они якобы падают с моста, на самом деле всего лишь спрыгнув на метр ниже ограждения и скрывшись из её виду.

После нескольких встреч в клубе Стефани просит Тони помочь ей перевезти вещи в другую часть города (Бобби Си одалживает Тони машину и, пользуясь случаем, просит, чтобы вечером тот позвонил ему, но Тони забывает об обещании). В доме, к которому они со Стефани подъезжают, оказывается её приятель, явно давний и хороший знакомый: во время разговора он мимоходом целует её. Позже в машине Тони расстроен и требует рассказать ему об этом человеке, Стефани утверждает, что это всего лишь её старый друг, но неожиданно срывается и плачет. Тони увозит её, останавливает машину у моста Верразано и рассказывает о нём.

Настал вечер соревнования. Выступающие предпоследними Тони и Стефани вызывают бурю аплодисментов и в итоге получают Первый приз, однако последняя выступавшая пара, дуэт из Пуэрто-Рико, танцевала настолько хорошо, что Тони рассержен тем, что победа досталась не им, а ему со Стефани. К изумлению девушки, Тони отдаёт Первый приз пуэрториканской паре, считая их более достойными этой награды.

Тони уводит Стефани из клуба, в негодовании от судейской несправедливости: он объясняет их первое место своей известностью в клубе.

В машине Тони пытается изнасиловать Стефани, та пробует убедить его, что притворялась влюблённой только ради победы в конкурсе. Ей удаётся вырваться, и она убегает.

С друзьями Тони возвращается с конкурса и останавливается на мосту Верразано. Бобби Си, обычно робкий и тихий, вдруг решает пройти по самому краю ограждения. Он смеется испугу друзей, на этот раз — настоящему. На просьбу Тони вернуться в машину и поговорить, он упрекает друга в том, что тот не уделял ему времени и внимания раньше. Тони почти дотягивается до Бобби, но тот уворачивается и падает с моста.

Потрясённый случившимся, Тони бродит по городу целую ночь, а утром приходит к Стефани. Он просит прощения, ищет её поддержки и совета, говорит, что согласен быть с ней просто друзьями…

В ролях

• Джон Траволта — Тони Манеро
• Карен Линн Горни — Стефани Мангано
• Барри Миллер — Бобби Си
• Джозеф Кэйли — Джои
• Донна Пескоу — Аннет
• Вэл Бисоглио — Фрэнк Манеро
• Фрэн Дрешер — Конни (кинодебют Дрешер)
• Хелен Траволта (Мать Джона Траволты) — Дама в магазине красок
• Энн Траволта (Сестра Джона Траволты) — Девушка с пиццей
• Лиза Пелузо — Линда

Версии

Изначально фильм был выпущен с рейтингом R и длился 119 минут. В 1978 году с целью привлечения более молодой аудитории была выпущена версия с рейтингом PG и длительностью 113 минут.

В 1984 году вышел сиквел «Остаться в живых» с Джоном Траволтой в главной роли и Сильвестром Сталлоне в качестве режиссёра.

По мотивам истории также поставлен одноимённый мюзикл. В 1998 и 2004 годах он шёл в театре Вест-Энд, в 1999 году его показывали на Бродвее, а в 2009 году — в Мадриде.

Места действия

• Мост Верразано
• Phillips Dance Studio
• Клуб «2001 Odyssey», в 1987 году переименованный в «Spectrum» (и ставший гей-клубом) был взорван в 2005 году. Клуб располагался по адресу Нью-Йорк, Бруклин, Бей-Ридж, 64-я улица, 802.
• Прообразом места работы Тони был магазинчик «Six Brothers Hardware and Paints» располагавшийся по адресу 5-я Авеню 7309 в Бруклине. Владельцами и управляющими магазина были Джузеппе Альберго и его шестеро сыновей. После выхода фильма магазин стал популярен у туристов, в настоящее время владельцы продали его и ушли на пенсию.

Саундтрек

Саундтрек к фильму, записанный и спродюсированный диско-королями Bee Gees, стал в США 15 раз платиновым, возглавлял Billboard 200 с января по июль 1978 года и выиграл «Грэмми» в номинации «альбом года». Шесть песен с этой звуковой дорожки возглавляли Billboard Hot 100. Самый продаваемый саундтрек в истории музыки, по утверждению Робина Гибба.

Список песен

1. «Stayin' Alive» — Bee Gees — 4:45
2. «How Deep Is Your Love» — Bee Gees — 4:05
3. «Night Fever» — Bee Gees — 3:33
4. «More Than a Woman» — Bee Gees — 3:17
5. «If I Can’t Have You» — Yvonne Elliman — 3:00
6. «A Fifth of Beethoven» — Walter Murphy — 3:03
7. «More Than a Woman» — Tavares — 3:17
8. «Manhattan Skyline» — David Shire — 4:44
9. «Calypso Breakdown» — Ralph MacDonald — 7:50
10. «Night on Disco Mountain» — David Shire — 5:12
11. «Open Sesame» — Kool & the Gang — 4:01
12. «Jive Talkin'» — Bee Gees — 3:43
13. «You Should Be Dancing» — Bee Gees — 4:14
14. «Boogie Shoes» — KC and the Sunshine Band — 2:17
15. «Salsation» performed by David Shire — 3:50
16. «K-Jee» — MFSB — 4:13
17. «Disco Inferno» — Trammps — 10:51

Песни «Dr. Disco» и «Disco Duck», обе исполненные Риком Дисом, вошли в фильм, но не были включены в альбом.

Пародии и аллюзии

• В выпуске «Шоу Бенни Хилла», вышедшем в эфир 26 декабря 1978 года, содержится пародия на этот фильм, которая называется Friday Night Fever («Лихорадка пятничного вечера»). По сюжету пародии, пенсионер, которого играет Бенни Хилл, надев парик и белый костюм, втайне от жены идет на дискотеку, где поражает всех своим умением танцевать диско (под сыгранную в медленном темпе песню Rasputin группы Boney M), вследствие чего уходит с молодой девицей (Сью Аптон), c которой, судя по всему, весело проводит время. Этот же эпизод (знакомство с дамой на танцах) был спародирован в фильмах «Аэроплан!» (в котором главный герой картины, военный летчик Тэд Страйкер, одетый в парадную форму белого цвета, танцует в баре, как персонаж Джона Траволты и знакомится с понравившейся ему дамой) и «Третий лишний».
• В британском скетч-шоу The Goodies была своеобразная пародия под названием Saturday Night Grease (в пародии обыгрываются отдельные моменты и музыкальные номера из фильмов Saturday Night Fever и Grease).
• Из фильма Saturday Night Fever позаимствована идея белого костюма, в котором щеголял Иван Пухов — персонаж фильма «Чародеи» (1982), которого играл Александр Абдулов. Ещё ранее, в подобный же костюм герой Абдулова был одет в фильме «Сицилианская защита»(1980)
• В фильме этого же режиссёра «Короткое замыкание» (1986) используется самопародия. Ощущающий себя живым робот Джонни 5 смотрит по телевизору «Лихорадку субботнего вечера» и танцует как герой Траволты с хозяйкой дома.
• В третьем сезоне телесериала Glee 16 серия «Saturday Night Glee-ver» посвящена фильму, в неё включены восемь композиций, многие номера частично скопированы с оригиналов.

Критика

«Лихорадка субботнего вечера» была любимым фильмом известного кинокритика Джина Сискела, который посмотрел эту ленту не менее 17 раз и даже купил себе на аукционе белый диско-костюм главного героя.

Ссылки

• [80-e.ru/index.php?showtopic=221 Кадры из фильма «Лихорадка субботнего вечера»]

Отрывок, характеризующий Лихорадка субботнего вечера

Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.