Лихтерфельде
| ||||||||||||||||||||||||||||
| район Берлина в составе округа '</td></tr> | ||||||||||||||||||||||||||||
 </td></tr>
</table>
Лихтерфе́льде (нем. Lichterfelde) — район в шестом (после реформы 2001 года) административном округе Берлина Штеглиц-Целендорф. Район граничит на востоке со Штеглицем и Далемом, а на западе — с Целендорфом и Ланквицем. Внутри района выделяют также 4 части: Гизенсдорф (нем. Giesensdorf), Лихтерфельде-Зюд (нем. Lichterfelde Süd), Лихтерфельде-Ост (нем. Lichterfelde Ost) и Лихтерфельде-Вест (нем. Lichterfelde West). Известные люди, связанные с ЛихтерфельдеПоследние годы своей жизни в Лихтерфельде жил и работал известный российский физик и ботаник Александр Васильевич Цингер (1870—1934); в гостях у Цингеров нередко бывал выдающийся российский генетик Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский[1]. Во время Второй мировой войны Манфред фон Арденне возглавлял частную исследовательскую лабораторию в Лихтерфельде (работая в ней, Фридрих Хоутерманс доказал, что изотопы трансурановых элементов, такие как нептуний и плутоний, могут быть использованы как ядерное топливо вместо урана). Галерея
Напишите отзыв о статье "Лихтерфельде"Примечания
|
||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Лихтерфельде
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
