Лицо (лингвистика)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лицо́ — грамматическая категория, выражающая отношения участников описываемой ситуации и участников речевого акта (говорящего и слушающего). Р. О. Якобсон отнёс лицо к так называемым шифтерным категориям, то есть таким, значение которых зависит не только от описываемой ситуации, но и от ситуации говорения. Действительно, значение первого лица единственного числа — участник, совпадающий с говорящим; соответственно, в ходе общения референт первого лица будет постоянно меняться.

Категория лица присуща в первую очередь личным и притяжательным местоимениям. Во многих языках существует и согласование глагола по лицу. Среди редких случаев — категория лица у предлогов (кельтские, семитские языки).

Большинство языков различают три лица:

  • первое (говорящий или группа, в которую он входит; я, мы);
  • второе (слушающий или группа, в которую он входит; ты, вы);
  • третье (участник, не являющийся ни говорящим, ни слушающим; он, она, оно, они);


В конкретных языках

Во многих языках с категорией лица связаны другие противопоставления, например по вежливости (например, в японском, яванском), инклюзивности/эксклюзивности («мы, включая тебя» vs. «мы, но не ты»; встречается в японском, кечуа и полинезийских языках, в аймара также различаются инклюзивные «я и ты» и «мы и ты»), «близости» (в алгонкинских языках, например кри, различаются проксимативное, более «близкое» или «важное», и обвиативное, более «далёкое» и «менее важное» третье лицо). В некоторых языках существуют отдельные формы для безличных ситуаций («в дверь постучали»), которые могут называться четвёртым лицом.

Напишите отзыв о статье "Лицо (лингвистика)"

Литература


Отрывок, характеризующий Лицо (лингвистика)

Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.