Личный чемпионат СССР по шахматной композиции 1976

Чемпионат СССР по шахматной композиции 1976 — 12-й личный чемпионат.

П/ф — 662 композиции 111 авторов, опубликованные в 1973—1974.

Двухходовки

П/ф — 235 задач 55 авторов. Финал — 20 задач 15 авторов.

Судья — А. Домбровскис.

1. В. Руденко — 77 баллов;
2. В. Лукьянов — 43;
3. Д. Банный — 38;
4. М. Марандюк — 35;
5. В. Карпов — 20;
6. И. Кисис — 17;
7. Г. Святов — 15;
8. Ю. Сушков — 11;
9. В. Ведерс — 10;
10. В. Ерохин — 9;
11. Ю. Вахлаков — 8;
12—14. В. Мельниченко, Н. Чернявский и С. Шедей — по 7;
15. В. Лидер — 6.

Лучшая композиция — Лукьянов.

Трёхходовки

П/ф — 165 задач 44 авторов. Финал — 20 задач 14 авторов.

Судья — А. Копнин.

1. В. Руденко — 52½ балла;
2. А. Гуляев — 49½;
3. А. Лобусов — 43½;
4. Л. Загоруйко — 30½;
5—6. Р. Кофман и В. Чепижный — по 27½;
7. А. Домбровскис — 12;
8. Я. Владимиров — 9;
9—11. М. Кузнецов, А. Кузовков и М. Марандюк — по 8½;
12—13. Ю. Горбатенко и А. Орешин — по 7;
14. Ю. Павлов — 6.

Лучшая композиция — М. Кузнецов, Кузовков и Марандюк.

Многоходовки

П/ф — 103 задачи 35 авторов. Финал — 20 задач 10 авторов.

Судья — И.Ляпунов.

1. В. Руденко — 93½ балла;
2. Я. Владимиров — 80½;
3. И. Крихели — 56;
4. А. Лобусов — 16½;
5. А. Копнин — 13;
6. А. Феоктистов — 12;
7. Р. Кофман — 8½;
8. Т. Амиров — 7;
9. И. Дулбергс — 6;
10. И. Розенфельд — 4½.

Лучшая композиция — Руденко.

Этюды

Полуфинал — 159 этюдов 32 авторов. Финал — 20 этюдов 15 авторов.

Судья — Л. Кацнельсон.

1. Г. Надареишвили — 37½ баллов;
2. Д. Гургенидзе — 37;
3. Э. Погосянц — 32½;
4. В. Власенко — 25;
5. А. Максимовских — 24;
6. А. Сарычев — 22;
7. В. Евреинов — 19;
8—9. И. Крихели и Р. Тавариани — по 18;
10. В. Брон — 17;
11. В. Долгов — 16;
12. Н. Кралин — 15;
13. С. Белоконь — 12;
14. М. Борденюк — 9;
15. В. Хортов — 7.

Лучшая композиция — Власенко.

Литература

• Шахматная композиция, 1974—1976. М., 1978. С. 130—155.
• Шахматы : энциклопедический словарь / гл. ред. А. Е. Карпов. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 466. — 624 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-005-3.

Отрывок, характеризующий Личный чемпионат СССР по шахматной композиции 1976

– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.