Лия (Микеланджело)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Микеланджело
Лия. 1542
итал. Lia
мрамор. Высота 1,97 м
Сан-Пьетро-ин-Винколи, Рим, Италия
К:Скульптуры 1542 года

                      Чтоб всякий ведал, как я названа,
                      Я - Лия, и, прекрасными руками
                      Плетя венок, я здесь брожу одна.

                      Для зеркала я уберусь цветами;
                      Сестра моя Рахиль с его стекла
                      Не сводит глаз и недвижима днями.

                      Ей красота её очей мила,
                      Как мне - сплетенный мной убор цветочный;
                      Ей любо созерцанье, мне - дела

Данте Алигьери, «Божественная Комедия»,
Чистилище, песня XXVII :100-108

Лия (итал. Lia) — мраморная скульптура Лии, первой жены Иакова, старшей сестры Рахили, созданная Микеланджело для гробницы папы Юлия II около 1542 г. «Лия» размещена в нише слева от «Моисея».



Описание

По Уильяму Уоллесу, Лия «задумчива», «полна благородного, тихого величия»[1]. В левой руке она держит зеркало, чтобы наблюдать за действиями людей, а в правой — гирлянду цветов, что символизирует добродетели человеческие при жизни и прославление их после смерти[2]. Эрик Шильяно отмечает, что Лия вполне «жизненная», и «её ноги (…) крепко держатся земли», а «… собранные складки туники в районе лона напоминают о плодовитости библейской Лии, которая родила Иакову шесть сыновей»[3].

В Библии сестры Рахиль и Лия противопоставляются друг другу, что дает возможность расценивать их как аллегорические фигуры:

Лия была слаба глазами, а Рахиль была красива станом и красива лицем Быт. 29:17

Лия символизирует собой «жизнь деятельную» (лат. Vita activa)[2][4], поскольку именно так её изобразил Данте. Прототипами Рахили и её старшей сестры Лии, очевидно, являются «активный» Джулиано и «созерцательный» Лоренцо Медичи[3].

Напишите отзыв о статье "Лия (Микеланджело)"

Ссылки

  1. William E. Wallace. The Treasures of Michelangelo, p. 46
  2. 1 2 [www.mikelangelo.ru/txt/21stlea.shtml Лия - «Жизнь Деятельная» (1545)]. [www.webcitation.org/6BFd1uhfU Архивировано из первоисточника 8 октября 2012].
  3. 1 2 Eric Scigliano, Michelangelo’s Mountain, p. 294
  4. Эрпель Фриц, Микеланджело, с. 15

Источники

  • Вазари Д. Жизнеописания прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов = итал. Le Vite de’piu eccelenti Pittori, Scultori e Architetti. — К.: Искусство, 1970. — С. 296 —429, 497 —507. — 520 с.  (укр.)
  • Микеланджело. Поэзия. Письма. Суждения современников / сост. В. Н. Гращенков. — М.: Искусство, 1983. — 451 с.
  • Эрпель Фриц. Микеланджело / Пер. с нем. Сергея Данильченко. — Берлин: Хеншель, 1990. — 72 с. — ISBN 3-362-00044-4.
  • Eric Scigliano. Michelangelo's Mountain: The Quest For Perfection In The Marble Quarries Of Carrara. — Simon and Schuster, 2005. — 352 с.  (англ.)
  • John Addington Symonds. [www.manybooks.net/support/s/symondsj/symondsj11241124211242-8pdfLRG.pdf The Life of Michelangelo Buonarroti]. — 1893.  (англ.)
  • William Wallace. The Treasures of Michelangelo. — Andre Deutsch, 2010. — ISBN 978-0-233-00253-8.  (англ.)


Отрывок, характеризующий Лия (Микеланджело)

– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.