Ли, Генри

Генри Ли III Henry Lee III<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
губернатор Виргинии
1791 — 1794
Предшественник:	Беверли Рэндольф
Преемник:	Робеот Брук
член Палата представителей США от Виргинии
1799 — 1800
Предшественник:	Вальтер Джонс
Преемник:	Джон Талифьерро
Рождение:	29 января 1756(1756-01-29) Дамфрис, Виргиния
Смерть:	25 марта 1818(1818-03-25) (62 года) остров Камберланд, Джорджия
Супруга:	Матильда Лудвелл Ли Анна Хилл Картер
Партия:	Федералист
Образование:	Принстонский университет
Автограф:

Генри Ли III (Henry Lee III; 29 января 1756 — 25 марта 1818) — американский патриот, который был 9-м губернатором штата Виргиния и представителем Виргинии в Конгрессе США. В годы американской революции он служил в качестве офицера кавалерии в Континентальной Армии, и был известен под именем Жеребёнок Гарри. Известен также тем, что был отцом генерала армии Конфедерации Роберта Ли.

Ранние годы

Ли родился в небольшом вирджинском городке Дамфрис в семье Генри Ли II (1730—1787) и Ласи Граймс (1734—1792). Его отец был племянником Ричарда Генри Ли, 12-го президента Континентального Конгресса. Его мать приходилась тетей жене вирджинского губернатора Томаса Нельсона. Его прабабушка Мэри Блэнд была так же родственницей президента Томаса Джефферсона.

Ли был внуком Генри Ли I, правнуком Ричарда Блэнда и праправнуком Уильяма Рэндольфа.

Семья

Между 8 и 13 апреля 1782 на плантации Стратфорд-Холл, Ли женился на своей дальней родственнице, Матильде Ладвелл Ли (1764—1790), известной как «Божественная Матильда». Матильда была дочерью Филиппа Ладвелла Ли, сквайра, и Элизабет Степто. У Генри и Матильды было трое детей:

• Филип Ли (1784—1794)
• Люси Ли (1786—1860)
• Генри Ли IV (28 мая 1787 — 30 января 1837) — историк, спичрайтер Джона Кэлхуна и Эндрю Джексона, которому он так же помогал писать инаугурационную речь.

13 июня 1793 на плантации Ширли, Ли женился на Анне Хилл Картер (1773—1829). Она была дочерью Чарльза Картера, сквайра, и Энн Батлер Мур. Она была потомком короля Роберта II Шотландского через 2-го ярла Крауфорда. У Ли и Анны было шестеро детей, старший умер в младенчестве в 1796.

• Чарльз Картер Ли (1798—1871)
• Анна Кинлох Ли (1800—1864)
• Сидни Смит Ли (1802—1869)
• Роберт Эдвард Ли — (19 января 1807 — 12 октября 1870) пятый сын Генри и Анны, служил генералом в армии Конфедерации в годы гражданской войны.
• Милдред Ли (1811—1856)

В кино

В фильме «Патриот» образ полковника Гарри Барвела во многом основывается на личности Генри Ли.

Работы

• Lee, Henry, and Robert E. Lee. Memoirs of the War in the Southern Department of the United States. Eyewitness accounts of the American Revolution. [New York]: New York Times, 1969. (первое издание в 1812; 2-е в 1826, 3-е издание в 1869)

Ссылки

• [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Gazetteer/People/Robert_E_Lee/FREREL/1/1*.html A Carriage Goes to Alexandria] (Биография Генри Ли)

Отрывок, характеризующий Ли, Генри

Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…