Ли Ен Гын

Ли Ен Гын
Дата рождения:	1903(1903)
Дата смерти:	неизвестно
Награды и премии:

Ли Ен Гын (1903 год — дата и место смерти неизвестны) — колхозник, бригадир колхоза «Авангард» Чиилийского района Кзыл-Ординской области, Казахская ССР. Герой Социалистического Труда (1949).

Биография

Родился в 1903 году. В 1929 году начал свою трудовую деятельность в колхозе «Авангард» Бикинского района Хабаровского края. После депортации корейцев с Дальнего Востока был определён на спецпоселении в Чиилийском районе Кызыл-Ординской области Казахской ССР. Работал разнорабочим в колхозе «Авангард» Чиилийского района в селе Акмая, потом был назначен звеньевым рисоводческого звена этого же колхоза.

В 1940 году, применяя передовые агрономические методы, достиг значительных успехов в выращивании риса, за что был награждён Правительством Казахской ССР Почётной Грамотой в честь 20-летия Казахстана.

В 1948 году звено под руководством Ли Ен Гына собрало в среднем по 100,5 центнеров риса с каждого гектара на участке площадью 20 гектаров. За эти выдающиеся трудовые достижения был удостоен в 1949 году звания Героя Социалистического Труда.

В 1955 году его перевели на спецпоселение в Чимкентскую область, где он стал работать в колхозе «Ленинизм». С 1964 года — рабочий колхоза имени Алишера Навои.

Награды

• Герой Социалистического Труда — указом Президиума Верховного Совета СССР 20 мая 1949 года
• Орден Ленина

Источники

• [kitapkhana.kz/620-li-ben-ser.html Ли Ен Гын]// Кызылординская областная универсальная научная библиотека имени Абдильды Тажибаева  (казах.)
• Дмитрий Мен, [pps.kaznu.kz/2/Main/FileShow2/26020/96/3/3/0/ Роль корейских колхозов Центральной Азии в строительстве социализма в СССР]
• [kzvesti.kz/27-9-2014/4021-aul-shestnadcati-geroev-truda.html Аул шестнадцати Героев Труда]

Отрывок, характеризующий Ли Ен Гын

В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.