Ли, Киран

Киран Ли
Общая информация
Полное имя	Киран Кристофер Ли
Родился	22 июня 1988(1988-06-22) (35 лет) Стейлибридж, Англия
Гражданство	Англия
Рост	185 см
Позиция	крайний защитник полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Шеффилд Уэнсдей
Номер	20
Карьера
Молодёжные клубы
2004—2008	Манчестер Юнайтед
Клубная карьера*
2006—2008	Манчестер Юнайтед	1 (0)
2008	→  Куинз Парк Рейнджерс	7 (0)
2008—2012	Олдем Атлетик	117 (5)
2012—	Шеффилд Уэнсдей	22 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 27 апреля 2013.

Ки́ран Кри́стофер Ли (англ. Kieran Christopher Lee; родился 22 июня 1988 года в Стейлибридже, Большой Манчестер) — английский футболист. Выступает за клуб «Шеффилд Уэнсдей» на позициях крайнего защитника и центрального полузащитника. Начал карьеру в клубе «Манчестер Юнайтед», но не смог пробиться в основной состав и в мае 2008 года перешёл в «Олдем Атлетик» на правах свободного агента.

Футбольная карьера

«Манчестер Юнайтед»

Воспитанник молодёжной Академии «Манчестер Юнайтед». Изначально играл на позиции центрального полузащитника, но по мере выступления за резервистов «Юнайтед» стал часто играть на позиции крайнего защитника. Подписал с клубом юношеский контракт в июле 2004 года. В сезоне 2004/05 провёл 25 матчей за команду «Манчестер Юнайтед» до 18 лет, а в следующем сезоне сыграл за неё 23 матча, а также 16 матчей — за команду резервистов. Благодаря удачным выступлениям, клуб предложил ему двухлетний профессиональный контракт. Через три дня после его подписания он сыграл в основном составе команды в рамках прощального матча Роя Кина против «Селтика» на «Олд Траффорд». Перед началом сезона 2006/07 сыграл в двух товарищеских матчах основного состава против клубов «Престон Норт Энд» и «Маклсфилд Таун».

В сезоне 2006/07 был капитаном резервистов «Манчестер Юнайтед», сыграв в 25 матчах на этом уровне. Также в этом сезоне он дебютировал в основном составе «Юнайтед» в официальном матче. Это случилось 25 октября 2006 года в рамках игры третьего раунда Кубка Футбольной лиги против «Кру Александра», когда Ли вышел на замену Дэвиду Грею на 77-й минуте. Матч перешёл в овертайм, и за две минуты до его окончания Ли совершил проход по правому флангу, выдав пас на ход Алану Смиту. Смит забил гол, и «Манчестер Юнайтед» одержал в этом матче победу со счётом 2:1.

Впоследствии Ли сыграл в матче четвёртого раунда Кубка Футбольной лиги против «Саутенд Юнайтед», выйдя на замену Джону О’Ши на 75-й минуте. Однако на этот раз ему не удалось помочь своей команде, которая проиграла со счётом 0:1. В концовке сезона из-за эпидемии травм защитников, включая Микаэля Сильвестра, Патриса Эвра, Гари Невилла и Неманью Видича, Ли был включён в заявку команды на матчи против "Милана и «Эвертона», однако так и не вышел на поле. 9 мая 2007 года Киран Ли дебютировал в Премьер-лиге в матче против «Челси». «Манчестер Юнайтед» уже выиграл чемпионский титул, и главный тренер Алекс Фергюсон выставил на этот матч состав из преимущественно молодых игроков, в который вошёл Киран Ли. По окончании сезона Ли получил награду Дензила Харуна как лучший игрок резервного состава «Манчестер Юнайтед».

12 декабря 2007 года Ли был включён в заявку на матч Лиги чемпионов против «Ромы», проведя весь матч на скамейке запасных. 28 декабря 2007 года было объявлено, что 2 января 2008 года он отправится в аренду в клуб «Куинз Парк Рейнджерс».

«Олдем Атлетик»

Проведя четыре месяца в аренде в «Куинз Парк Рейнджерс», Ли вернулся в «Манчестер Юнайтед», но уже летом 2008 года перешёл в «Олдем Атлетик» на правах свободного агента. Ли подписал с клубом двухлетний контракт. Его дебют за «латикс» состоялся 26 августа 2008 года в матче Кубка Футбольной лиги против «Бернли». 26 декабря того же года дебютировал за «Олдем» в рамках чемпионата в матче против «Кру Александра», отметившись голевой передачей на Ли Хьюза.

22 августа 2009 года забил свой первый гол за «Олдем» на 95-й минуте матча против «Суиндон Таун».

«Шеффилд Уэнсдей»

28 мая 2012 года Ли подписал трёхлетний контракт с клубом «Шеффилд Уэнсдей», отклонив предложение нового контракта с «Олдем Атлетик». Его дебют за клуб из Шеффилда состоялся 22 сентября в матче против «Болтон Уондерерс».

Ссылки

• [www.swfc.co.uk/team/player-profile/index.aspx?playerid=325987&tcmuri=209401 Профиль футболиста] на сайте SWFC.co.uk  (англ.)
• [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=45103 Статистика на soccerbase.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Ли, Киран

– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.