Ли, Кэролин
| Каролин Ли | |
| Carolyn Leigh | |
| Имя при рождении: |
Каролин Ли |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Ка́ролин Ли или Кэ́ролин Ли (англ. Carolyn Leigh, 12 августа 1926 год — 19 ноября 1983 год) — американская поэтесса, автор стихов к популярным песням, мюзиклам, кинофильмам. Известна плодотворным сотрудничеством с композитором Саем Коулмэном. Их песни «Witchcraft» («Колдовство», 1957 год) и «The Best Is Yet to Come» («Лучшее впереди», 1962 год) популярны более полувека.
Содержание
Биография
Родилась в Бронксе, Нью-Йорк, после завершения колледжа обучалась в Нью-Йоркском университете. Работала копирайтером для радиостанций и рекламных агентств[1]. В начале 1950-х годов приглашена в группу авторов для работы над музыкальным спектаклем по сказке Джеймса Мэтью Барри «Питер Пэн», который с успехом выходит в 1954 году. В это же время знакомится с композитором Саем Коулмэном. Результатом совместного творчества стали песни «Witchcraft» («Колдовство», 1957 год) и «The Best Is Yet to Come» («Лучшее впереди», 1962 год), записанные Фрэнком Синатрой (а позже и многочисленными другими исполнителями). В соавторстве были написаны мюзиклы: «Wildcat» («Рискованное дело», 1960 год), «Real Live Girl» («Настоящая живая девчонка») и «Little Me» («Маленький Я», 1962 год), который был в 1963 году номинирован на премию Тони в 10 категориях, в том числе «Лучший мюзикл», «Лучшая музыка и стихи» (награды удостоена только работа Боба Фосса, как лучшего хореографа). Позже творческий союз распадается.
В 1967 году работает с композитором Элмером Бернстайном и юмористом Максом Шульманом над мюзиклом «How Now, Dow Jones» («А как сейчас, Доу-Джонс?»), который был с успехом принят критиками и номинирован на премию Тони в 6 категориях[2].
Скончалась 19 ноября 1983 года от сердечного приступа[3].
Культурное влияние
Песня «Witchcraft» («Колдовство», 1957 год) впервые исполнена Фрэнком Синатрой, позже её исполняли: Билл Эванс в 1959 году, Элла Фицджеральд в 1961 году, Сара Вон Sassy в 1962 году. В одном из телевизионном шоу Фрэнк Синатра перепел классическую песню Пресли Love Me Tender, а Пресли в ответ исполнил именно Witchcraft[4]. Песня была использована во многих художественных и телевизионных фильмах, в том числе:
- Это Элвис в 1981 году;
- Микки и Мод в 1984 году;
- Bart the Murderer — четвёртый эпизод третьего сезона мультсериала "Симпсоны"в 1991 году;
- Фокус-покус в 1993 году;
- Спасите Грейс в 2000 году;
- Моя жена меня приворожила в 2005 году.
Ещё больший «послужной список» фильмов. в которых была использована песня «The Best Is Yet to Come» («Лучшее впереди», 1962 год):
- Коррупционер в 1999 году;
- Звёздный путь: Глубокий космос 9 в 1999 году;
- Анализируй это в 1999 году;
- Вернись в 2000 году;
- Космические ковбои в 2000 году;
- Чего хотят женщины в 2000 году;
- Сердцеедки в 2001 году;
- Бернард и Дорис в 2006 году.
Напишите отзыв о статье "Ли, Кэролин"
Примечания
- ↑ www.songwritershalloffame.org/exhibits/C167 Биография в Зале Славы авторов песен
- ↑ www.ibdb.com/awardproduction.asp?id=3063 Лист наград и номинаций мюзикла на IBDb
- ↑ www.nytimes.com/1983/11/21/obituaries/carolyn-leigh-lyricist-for-peter-pan-dies.html?scp=1&sq=Carolyn+Leigh&st=nyt Джеральд Фразер, некролог // The New York Times (23 ноября 1983 года)
- ↑ www.the-main-event.eu/songindex/witchcraft.html Фрэнк Синатра — «Колдовство»
Ссылки
- Каролин Ли (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [ibdb.com/person.php?id=13033 Каролин Ли] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Отрывок, характеризующий Ли, Кэролин
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
