Ли, Лори
| Лори Ли | |
| Laurie Lee | |
| Имя при рождении: |
Laurence Edward Alan Lee |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
Страуд, Глостершир |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Слэд, Глостершир |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель, поэт и прозаик |
| Премии: |
Атлантическая премия (1944), Поэтическая премия Уильяма Фойла, (1956) |
| Награды: |
|
Лоуренс Эдвард Алан «Лори» Ли (англ. Laurence Edward Alan «Laurie» Lee, 26 июня 1914, Слэд, Глостершир — 13 мая 1997, там же) — английский поэт и прозаик.
Содержание
Биография
Лори Ли родился в 1914 году в семье Реджинальда Джозефа Ли (англ. Reginald Joseph Lee, 1877—1947) и Энни Эмили Ли (англ. Annie Emily Lee, 1879—1950). В 1917 году Энни с детьми переехала в деревушку Слэд (англ. Slad). Их отец остался работать в Лондоне и в семью больше никогда не вернулся. Лори посещал местную школу, и учителя отзывались о нём, как о мальчике с очень живым воображением. Однако обучение его постоянно прерывалась приступами болезни легких: частых бронхитов и пневмонии.
В возрасте 16 лет Ли оставил школу и поступил на службу в аудиторскую контору «Рэндл и Пайн» (англ. Randall and Payne). Работа ему была не по душе и в 1934 году он решил отправиться в Лондон. По пути в Лондон он подрабатывал уличными концертами игры на скрипке. Обосновался в южном пригороде Лондона Патни (англ. Putney), где устроился подручным каменщика.
Ли начал писать стихи и они публиковались в газетах The Gloucester Citizen и The Birmingham Post, а в октябре 1934 года он выиграл поэтический конкурс, организованный национальной газетой The Sunday Referee. В июле 1935 отправился в Испанию, по которой путешествовал пешком; позже воевал здесь интербригадовцем. Лори Ли покинул Испанию 19 февраля 1938 года. По возвращении в Лондон он обосновался у Лорны Уизарт (англ. Lorna Wishart), которая в феврале 1939 года родила ему дочь Ясмин (англ. Yasmin). Тремя месяцами позже она, однако, оставила его и вернулась к мужу. Отношения их продолжались ещё некоторое время.
В годы Второй мировой войны он пытался записаться в Британскую армию, но из-за слабого здоровья принят не был. Работал звукооператором, писал сценарии для документальных фильмов, служил в британском Министерстве информации. 17 мая 1950 года Лори Ли женился на восемнадцатилетней Кэтрин Полж (англ. Katherine Polge), которая была племянницей Лорны Уизарт.
С 1950-х Ли посвятил себя литературе, работал как журналист, писал киносценарии и радиопьесы. Поддерживал движение в защиту британской деревни и деревенского образа жизни. В 1960-х вернулся вместе с женой в дом своего детства, где и прожил несколько десятилетий вплоть до своей смерти в 1997 году.
Творчество
Наиболее известен романной трилогией «Сидр и Рози» (1959), «Как я вышел однажды из дома летним утром» (1969) и «Пора войны» (1991), которая приводит автобиографического героя из буколической английской глуши на фронты гражданской войны в Испании — в самую сердцевину событий первой половины XX века, ставших для столетия определяющими (в 1950-х Ли опубликовал книгу «Роза посреди зимы» о поездке в Испанию через 15 лет после гражданской войны, в которой он участвовал добровольцем). В 1992 трилогия была издана одним томом и с тех пор несколько раз перепечатывалась в таком виде.
Произведения
Стихотворения
- The Sun My Monument (1944)
- The Bloom of Candles (1947)
- My Many Coated Man (1955)
- Selected poems (1983)
Романы
Другие книги
- A Rose for Winter, путевая проза (1955)
- I can’t stay long, журналистские очерки (1975)
- Two Women, повесть (1983)
Публикации на русском языке
- Сидр и Рози. М.: ДЕАН, 2002
- Однажды утром. М.: ДЕАН, 2002
Признание
Роман «Сидр и Рози» стал одной из самых популярных книг в Англии, выходил иллюстрированными и комментированными изданиями, включен в чтение школьников Великобритании и США, стал основой телесериала (1998); как образец жанра он упоминается в книгах С.Фрая «Лжец», С.Таунсенд «Адриан Моул: годы капуччино» и др. Роман «Как я вышел однажды…» номинировался на Букеровскую премию. Стихи Ли входят в антологии, к ним обращались английские и американские композиторы (С.Барбер и др.). Ли был удостоен нескольких литературных наград (Атлантическая премия, 1944; Поэтическая премия Уильяма Фойла, 1956, и др.), он — кавалер ордена Британской Империи (1952).
Напишите отзыв о статье "Ли, Лори"
Литература
- Hooper B. Cider with Laurie: Laurie Lee remembered. London; Chester Springs: Peter Owen, 1999.
- Grove V. Laurie Lee: the well-loved stranger. London; New York: Viking, 1999.
Ссылки
- [www.kirjasto.sci.fi/lauriele.htm Laurie Lee (1914—1997)]
- [www.britannica.com/eb/article-9047592/Laurie-Lee Encyclopædia Britannica]
- [www.spartacus.schoolnet.co.uk/SPlee.htm Биография Лори Ли] (англ.)
- [www.stroudtown.com/home/article.asp?Tag=LAURIELEE]
- Лори Ли (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Ли, Лори
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.
