Ли Куй
| Ли Куй | |
| 李逵 | |
 | |
| Создатель: |
Ши Найань |
|---|---|
| Произведения: |
Речные Заводи |
| Первое упоминание: |
Глава 37 |
| Пол: |
мужской |
| Место рождения: |
Байчжанцунь, уезд Ишуй, округ Ичжоу (ныне Линьи, Шаньдун) |
| Прозвище: |
Черный Вихрь, Железный Бык |
Ли Куй (кит. 李逵, пиньинь: Lǐ Kuí) — вымышленный литературный персонаж, один из 108 главных героев романа Ши Найаня Речные заводи.
Содержание
Описание
В романе Речные заводи Ли Куй представлен огромным свирепым мужчиной, чьи волосы и кожа имеют тёмный оттенок. Он обладает буйным нравом, страстью к игре и выпивке. В битве использует парные топоры, изредка боевую палицу. Имеет привычку раздеваться догола перед битвой.
Биография
Родился в деревне Байчжанцунь округа Ичжоу. Убив человека, бежал из родных мест в Цзянчжоу, где поступил на службу в качестве тюремного стражника. Там он встречает Сун Цзяна, будущего главу разбойников стана Ляншаньбо. Вскоре после этого происходит его знаменитая битва в воде с Чжан Шунем Белой Лентой. Затем он участвует в спасении Сун Цзяна и Дай Цзуна от казни и присоединяется к разбойникам из Ляншаньбо. Через некоторое время он отправляется в родные места, чтобы привести в Ляншаньбо свою старую мать, но на обратном пути её съедают тигры. Ли Куй убивает тигров и становится героем соседнего города, но там вскоре узнают, что он и есть Чёрный Вихрь из Ляншаньбо, и хватают его. Затем он освобождается с помощью Чжу Гуя и Чжу Фу, и уговаривает преследующего его Ли Юна присоединится к разбойникам. После этого Ли Куй участвует в многочисленных битвах разбойников из Ляншаньбо с императорскими войсками, и после победы попадает под амнистию.
Киновоплощения
- Фан-мей Шень (Речные заводи,1972; Все люди — братья, 1975)
- Дон Циву (Речные заводи, 1983)
- Чжао Сяоюй (Речные заводи, 1998)
- Кан Кай (All Men Are Brothers, 2011)
- Также является одним из персонажей игры Jade Empire
Напишите отзыв о статье "Ли Куй"
Ссылки
- [baike.baidu.com/view/75228.htm 百度百科] (кит.)
Отрывок, характеризующий Ли Куй
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
