Ли (округ, Айова)

Округ Ли
Lee County

Страна	США
Статус	округ
Входит в	Айова
Административный центр	Форт-Мадисон и Киокак
Дата образования	7 декабря 1836
Население (2000)	38 052
Плотность	28 чел./км²
Площадь	1340 км²
Часовой пояс	UTC-5
Индекс FIPS	111
[www.leecounty.org Официальный сайт]

Округ Ли (англ. Lee County) расположен в США, штате Айова. На 2000 год численность населения составляла 38 052 человек. По оценке бюро переписи населения США в 2009 году население округа составляло 35 447 человек. Окружным центром является город Форт-Мадисон и Киокак.

История

Округ Ли был сформирован в 7 декабря 1836 года.

География

Согласно данным Бюро переписи населения США площадь округа Ли составляет 1340 км².

Основные шоссе

• Шоссе 61
• Шоссе 136
• Шоссе 218
• Автострада 2
• Автострада 16
• Автострада 27

Соседние округа

• Генри (север)
• Де-Мойн (северо-восток)
• Хендерсон (штат Иллинойс; восток)
• Хэнкок (штат Иллинойс; юго-восток)
• Кларк (штат Миссури; юго-запад)
• Ван-Бьюрен (запад)

Демография

По данным переписи населения 2000 года в округе проживало 38 052 жителей. Среди них 22,0 % составляли дети до 18 лет, 17,0 % люди возрастом более 65 лет. 50,1 % населения составляли женщины.

Национальный состав был следующим: 94,2 % белых, 3,2 % афроамериканцев, 0,3 % представителей коренных народов, 0,8 % азиатов, 2,8 % латиноамериканцев. 1,4 % населения являлись представителями двух или более рас.

Средний доход на душу населения в округе составлял $18430. 14,6 % населения имело доход ниже прожиточного минимума. Средний доход на домохозяйство составлял $43718.

Также 83,6 % взрослого населения имело законченное среднее образование, а 12,5 % имело высшее образование.

Отрывок, характеризующий Ли (округ, Айова)

Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.