M3 (танк)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ли (танк)»)
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. M3.

Танк M3 Lee; позади видна модификация M3 Grant. Музей Yad la-Shiryon (Израиль), 2005 год.
M3 Lee
Боевая масса, т

27,9

Компоновочная схема

барбетно-спонсонная, с передним расположением трансмиссии[1]

Экипаж, чел.

6—7

История
Разработчик

инженеры Абердинского танкового полигона[2][3]

Производитель

см. производители

Годы разработки

1940

Годы производства

1941—1942

Годы эксплуатации

1941—1944

Количество выпущенных, шт.

6258

Основные операторы

Размеры
Длина корпуса, мм

5639

Ширина корпуса, мм

2718

Высота, мм

3124

Клиренс, мм

432

Бронирование
Тип брони

стальная гомогенная

Лоб корпуса (верх), мм/град.

51/30° — 38/53°

Лоб корпуса (низ), мм/град.

51/0—45°

Борт корпуса (верх), мм/град.

38/0°

Борт корпуса (низ), мм/град.

38/0°

Корма корпуса (верх), мм/град.

38/0—10°

Днище, мм

13—25

Крыша корпуса, мм

13—22/83—90°

Лоб башни, мм/град.

51/47°

Борт башни, мм/град.

38/5°

Корма рубки, мм/град.

38/5°

Вооружение
Калибр и марка пушки

основное вооружение:
75-мм M2 или M3;
дополнительное вооружение:
37-мм M5 или M6

Длина ствола, калибров

28,5 (орудие M2);
37,5 (орудие M3);
53,1 (орудие M5);
56,5 (орудие M6)

Боекомплект пушки

50 × 75-мм;
178 × 37-мм

Углы ВН, град.

−9…+20° (75-мм)
−7…+60° (37-мм)

Углы ГН, град.

±15° (75-мм)

Прицелы

M1, M2

Пулемёты

4—3 × 7,62-мм M1919A4, 9200 патронов

Подвижность
Тип двигателя

на ранних моделях:[4][5]

на поздних моделях:[6][7]

на танках M3A1:[8][9]

на танках M3A4:[10]

Мощность двигателя, л. с.

1 x 340 (R-975), 1 x 350 (T-1400), 1 x 470 (A-57) или 2 x 205 (GM 6046)

Скорость по шоссе, км/ч

39

Запас хода по шоссе, км

193

Удельная мощность, л. с./т

11,1

Тип подвески

попарно блокированная пружинная

Удельное давление на грунт, кг/см²

0,88

Преодолеваемая стенка, м

0,6

Преодолеваемый ров, м

2,25

Преодолеваемый брод, м

1,0

M3 «Ли» (англ. M3 Lee) — американский средний танк периода Второй мировой войны. Был назван в честь военачальника периода Гражданской войны в США — генерала Р. Э. Ли[11]. Модифицированная модель с новой башней и усовершенствованной системой радиосвязи получила словесное наименование M3 «Грант» (англ. M3 Grant), в честь другого генерала — У. С. Гранта[12] (Ли и Грант командовали противоборствующими армиями в период гражданской войны). Оба названия для танков в честь американских военачальников периода гражданской войны были придуманы британцами (сами они применяли к полученным танкам индекс Mk I), — до появления названий у M3 и его модификации в Армии США не было традиции присвоения личных имён серийным образцам танков и бронетехники в целом, после «Стюарта», «Ли», «Гранта» такая практика вошла в обиход и традиция наименования бронетехники именами военачальников второй половины XIX — первой половины XX века существует в Армии США по сей день[13].

M3 был создан в 1940 году на основе неудачного танка M2 и производился серийно с июня 1941 по август 1942 года (модифицированные третья и пятая модель выпускались ограниченной партией до декабря того же года). Всего в различных вариантах было выпущено 6258 M3[14]. Около 2/3 выпущенных M3 были переданы другим странам, почти исключительно Великобритании и СССР, по программе ленд-лиза. Кроме того, до появления в достаточных количествах более совершенного среднего танка M4 «Шерман» M3 был основным боевым танком Вооружённых сил США (хотя сам термин «основной» применительно к танкам тогда ещё не употреблялся).[15]





Описание конструкции

Броневой корпус и башня

Корпус танка M3 имеет сборную конструкцию. На сборный каркас клёпкой крепились броневые листы из катаной брони. Нижняя лобовая деталь состоит из трёх отдельных литых частей, скреплённых между собой болтами. Для доступа в танк по бортам корпуса были предусмотрены прямоугольные двери, водитель на своё место попадал через люк, расположенный с правой части верхнего лобового листа, там же располагались его смотровые приборы. Левее люка водителя в нижнем лобовом листе имелась амбразура для установки спаренного пулемёта. Литой спонсон для 75-мм пушки устанавливался в правой передней части корпуса и крепился к нему клёпкой. Для доступа в моторный отсек в корме и днище имелись люки, а его крыша выполнялась съёмной. Воздух к двигателю подавался через броневые короба, смонтированные над гусеницами. В них же помещались топливные баки[16].

Литая башня цилиндрической формы устанавливалась со смещением влево на шариковой опоре и оснащалась гидроприводом. Пушка монтировалась в маске, в ней же размещался пулемёт и перископический прицел. Для наблюдения в бортах башни имелись смотровые щели, закрытые стеклоблоками и откидными бронированными крышками. Командирская башенка цилиндрической формы с пулемётом располагалась поверх башни со смещением влево, вращение башенки осуществлялось вручную. Доступ в башню осуществлялся через двухстворчатый люк в крыше командирской башенки[16].

Двигатель и трансмиссия

На M3 базовой модификации устанавливался радиальный 9-цилиндровый авиационный четырёхтактный карбюраторный двигатель воздушного охлаждения фирмы «Континенталь», модели R-975EC-2, который располагался в корпусе c наклоном в 9o. Двигатель оснащался карбюраторами Stromberg NA-R9D, имел циркуляционную систему смазки под давлением с сухим картером и систему зажигания с двумя магнето Scintilla 9DFA. При рабочем объёме 15 938 см³, двигатель развивал мощность в 340 л. с. при 2400 об/мин. Четыре топливных бака общим объёмом 660—670 литра располагались в спонсонах корпуса. В качестве топлива применялся бензин с октановым числом не ниже 92, которое принудительно подавалось в двигатель топливным насосом коловоротного типа[17]. На завершающей стадии производства на танках устанавливался двенадцатицилиндровый двухтактный дизельный двигатель GM 6046, представлявший собой спарку двух шестицилиндровых дизелей GM 6-71, изготавливаемых на заводах корпорации «Дженерал моторс».[4]

Трансмиссия:

  • многодисковый главный фрикцион сухого трения, смонтированный внутри маховика двигателя
  • карданный вал
  • пятискоростная коробка передач с синхронизаторами и механизмом горного тормоза
  • механизм поворота из двойных дифференциалов типа Клетрак
  • бортовых передач

Ходовая часть

Гусеницы M3 — стальные с резинометаллическим шарниром, мелкозвенчатые, цевочного зацепления, состоявшие каждая из 79 траков. Применялись следующие типы гусениц: T41 — резино-металлические с шириной трака 406 мм; T49 — металлические с грунтозацепами с шириной 421 мм; T48 резино-металлические с обрезиненными траками с шевроном шириной 421 мм, T51 — резино-металлические с плоскими обрезиненными траками шириной 421 мм[18]. Комментируя вопросы журналистов относительно обрезиненных гусениц, комендант Детройтского танкового арсенала подполковник Гарри Рем заявил собравшимся на пресс-конференции, что на изготовление одной такой гусеницы, помимо металла, уходит каучука столько же, как на 79 пар ботинок. Универсальное обрезиненное покрытие предназначалось, в первую очередь, для увеличения долговечности и продления срока эксплуатации гусениц по твёрдому дорожному покрытию и вообще при движении по твёрдым грунтам (кроме скальных), так если среднее значение пробега для трака немецких и японских танков не превышало 965 км, после чего требовалась их замена, то обрезиненные траки американских танков были рассчитаны на прохождение расстояния впятеро превышающего таковое для танков противника — 4830 км (600 и 3000 миль соответственно). Основными их недостатками при этом были снижение ходовых качеств (исключением было движение по асфальту и по толстому льду, где обрезиненным тракам не было равных в сцеплении с поверхностью и скорости движения) и увеличение стоимости в сравнении с металлическими траками[19]. Для снижения стоимости траков при сохранении исходного качества, проводились эксперименты с покрытием из синтетических сортов резины[20].

Вооружение

Танк имел 75-мм орудие М2 или М3, изготавливавшиеся преимущественно Вотервлитским армейским арсеналом[21] (выпускались до 1949 г.),[22] установленное в спонсоне с правой передней стороны корпуса, которое оснащалось гироскопическим стабилизатором в вертикальной плоскости. Дополнительное 37-мм орудие М5 или М6 размещалось в башне и было призвано восполнить защиту и отражение атаки вражеской бронетехники, в том числе и в случае неспособности танка передвигаться и маневрировать для наведения основного орудия. Как и у большинства американских танков первоначально к орудиям шли только бронебойные снаряды.

Пулемётное вооружение состояло из трёх или четырёх пулемётов М1919А4 калибром 7,62 мм. Два из них жёстко крепились в передней части корпуса, перед расположением места водителя-механика, ещё один был спарен с 37-мм орудием в башне, четвёртый устанавливался на командирской башенке располагавшейся над орудийной башней. В варианте для Великобритании командирская башенка с пулемётом отсутствовала.[23]

  • M3 General Lee, tanks in the Musée des Blindés, France, pic-4.JPG
  • Puckapunyal-M3-Lee-hull-gun-1.jpg
  • Puckapunyal-M3-Lee-turret-2.jpg
  • Medium Tank M3 Bow Machine Guns.png
  • Tank driver.jpg
Основные и вспомогательные вооружения и места членов экипажа, слева-направо показаны: Спонсон с 75-мм танковой пушкой и башня с 37-мм пушкой над ним, 75-мм танковая пушка (главный калибр), установка с 37-мм пушкой, спаренная пулемётная установка, водительское смотровое окно

Экипаж

Экипаж танка состоял, как правило, из шести членов:

  • Командир размещался в башне рядом с 37-мм орудием и мог вести наблюдение как через маленькую (командирскую) башенку, так и стрелять из пулемёта, размещённого на этой башенке.
  • Наводчик 37-мм орудия размещался рядом с командиром.
  • Заряжающий размещался чуть ниже наводчика. Все трое находились на поворотной половой основе башни.
  • Наводчик 75-мм орудия находился в спонсоне.
  • Заряжающий 75-мм орудия располагался чуть дальше от наводчика, в корпусе.
  • Водитель-механик находился в лобовой левой части корпуса и при необходимости вёл неприцельный огонь из двух пулемётов, установленных в лобовой части корпуса.

Разработка

Опытно-конструкторские работы велись с сентября 1940 по февраль 1941 г. на Абердинском танковом полигоне. В Абердин регулярно командировались инженеры компаний-подрядчиков первой очереди и ряда компаний-субподрядчиков для уточнения проектной документации при организации серийного производства и внесения производственно ориентированных рационализаторских предложений[24]. Инженеры полигона подготовили всего около шести тысяч чертежей узлов, агрегатов и отдельных деталей танка и несколько тысяч листов сопроводительной технической документации для организации серийного производства, — это был беспрецедентный для американского танкостроения случай согласованной работы армейских и корпоративных инженерных кадров[2].

Производство

Барон Клайв Бэйли[en] (крайний слева) совместно с британскими военными чинами осуществляют процедуру приёмки готовой продукции от поставщика — Детройтского танкового арсенала

Заказ на серийное производство с заключением контракта с компаниями-изготовителями был размещён раньше, чем были окончены проектные работы — в июле 1940 г.[15][25] Подрядчиками первой очереди стали крупные американские машиностроительные компании — «Крайслер», «Америкэн локомотив», «Болдуин локомотив». Первые предсерийные образцы всех трёх перечисленных производителей были доставлены на контрольные испытания армии в апреле 1941 г. Церемония приёма танка на вооружение состоялась 24 апреля 1941 г., первые два серийных образца принимал в строй лично начальник Управления вооружений генерал-майор Ч. М. Вессон[en].[26] После вторжения сил Третьего рейха на территорию Советского Союза, с июля 1941 г. танкостроение стало приоритетным направлением размещаемых гособоронзаказов и федеральной политики в сфере обороны, проводимой президентской администрацией Ф. Д. Рузвельта и армейским командованием, — для этих целей в структуре Управления вооружений в том же месяце был создан отдел танков и боевых машин. Армейское командование запланировало поступление в войска около 1600 танков к концу 1941 г. с доведением производственного максимума до 1000 средних танков в месяц. Президент Рузвельт был ещё более требовательным и шокировал своих военных советников, потребовав довести ежемесячный показатель производства до 2000 средних танков (3 января 1942 г. секретное распоряжение такого содержания было доставлено Военному министру США Г. Л. Стимсону, а 6 января Ф. Д. Рузвельтом было сделано публичное заявление перед делегатами Конгресса США),[27] по замыслу президента, американская военная промышленность должна была выдать 25 тыс. средних танков в 1942 году и 50 тыс. в 1943 году[28]. В силу ряда причин, в первую очередь, медленных темпов перехода промышленности на нормы военного времени, дефицита тяжёлого машиностроительного оборудования, низкой степенью автоматизации и механизации труда (первые партии серийных образцов практически всех американских танков начального периода войны изготавливались и собирались вручную), к концу года армейский план оказался недовыполненным — в армию поступило 1461 средних танков из 1600 востребованных[15]. За танкостроением не поспевало производство основного танкового вооружения, так среднемесячный объём производства танковых пушек основным их поставщиком, — Вотервлитским армейским арсеналом, — на ноябрь 1941 г. достиг 238 М2 и 208 М3[21] (своего пика в производстве М3 Вотервлит достигнет в июле 1942 г. — 619 пушек в месяц),[29] в связи с чем определённый объём пушечного производства также пришлось возложить на частных подрядчиков[30]. Поскольку у компаний «Пульман», «Болдуин локомотив» и «Прессед стил» были заключены контракты непосредственно с Британским правительством,[26] вся продукция с их заводов уходила по ленд-лизу на пополнение и восполнение парка британских бронетанковых частей[31]. Ввиду отрицательных отзывов танкистов об эксплуатационных характеристиках, заказы были отозваны и предприятия-производители перепрофилированы под выпуск танков M4 «Шерман». Всего за весь период производства с апреля 1941 по декабрь 1942 г. было изготовлено 6258 танков M3,[32] из которых 3352, то есть больше половины было произведено крупнейшим американским танкостроительным предприятием военного времени — Детройтским танковым арсеналом корпорации «Крайслер».[14]

  • R-975 engines for M-3 tanks.png
  • M3 tank production LOC fsa.8e10700.jpg
  • M3 tank riveting LOC fsa 8e10699.jpg
  • M3-lee-chrysler-arsenal-2.jpg
  • The British Army in the United Kingdom 1939-45 H21034.jpg
Этапы производственного цикла в сборочных цехах Детройтского танкового арсенала, слева-направо показаны: подготовка к установке авиадвигателей R-975, сборка моторно-трансмиссионной группы, сборка корпуса, процесс «обувания» танковых гусениц, доставка и отгрузка танков конечному пользователю

Задействованные структуры

Исходный заказ на серийное производство был размещён на Рок-Айлендском аресенале Армии США (казённом предприятии), однако, с самого начала размещения заказа было понятно, что один лишь армейский арсенал не справится с задачей выпуска требуемого количества танков, поэтому федеральные органы и службы, ответственные за снабжение армии танками, стали рассматривать варианты организации танкостроения в частном секторе, наиболее приспособленными к выполнению правительственных заказов такого рода, способными к выпуску танков в промышленных количествах были признаны производители рельсового подвижного состава (паровозостроительные компании).[33] По мере расширения производственной базы на предприятиях лёгкого машиностроения (прежде всего, на заводах автомобилестроительных компаний), интенсификации вооружённого противостояния противоборствующих сторон и как следствие, увеличения потерь сторон в живой силе и технике, расширения географии задействования Вооружённых сил США и растущих потребностей войск во всё большем количестве танков, количество подрядчиков правительственных заказов увеличивалось[34]. На пике производства, по заказам, размещённым американским и британским правительством, в серийном производстве танков M3 было задействовано около десятка крупных американских подрядчиков из частного сектора и одно канадское предприятие — филиал американской компании:[35][36]

Производством двигательных установок и элементов моторно-трансмиссионной группы занимались:

Заказы на выпуск бронетехники на шасси M3 были размещены на предприятиях:

Производством корпусов, элементов бронезащиты, танковых башен и вооружений занимались:

Производство танков M3 разных модификаций по компаниям-изготовителям[14][36]
модель M3 M3 M3 M3 M3 M3A1 M3A2 M3A3 M3A4 M3A5 всех
моделей
изготовитель ALCO Baldwin DTA PSC Pullman ALCO Baldwin Baldwin DTA Baldwin суммарно
1941 Июнь 8 2 10
Июль 17 2 7 26
Август 8 12 50 1 9 80
Сентябрь 45 8 95 18 27 193
Октябрь 37 24 148 21 19 249
Ноябрь 26 38 194 22 29 309
Декабрь 83 78 235 42 37 475
1942 Январь 47 65 300 60 61 4 1 538
Февраль 4 56 300 76 74 7 5 5 527
Март 30 10 366 71 63 66 3 1 12 622
Апрель 20 381 49 71 66 4 97 688
Май 28 400 40 48 62 18 106 702
Июнь 7 424 67 47 51 46 33 97 772
Июль 4 317 34 15 17 35 73 115 610
Август 21 26 31 91 3 62 234
Сентябрь 30 28 58
Октябрь 46 28 74
Ноябрь 41 39 80
Декабрь 10 1 11
Всего 385 295 3243 501 500 300 12 322 109 591 6258

Модификации

  • М3 — с клёпаным корпусом и двигателем Continental R 975 EC2
  • M3A1 — с литой верхней частью корпуса
  • M3A2 — со сварным корпусом
  • M3A3 — M3A2 со спаркой дизелей General Motors 6046 G-71
  • M3A4 — двигатель Chrysler A51 Multibank в удлинённом клёпаном корпусе
  • M3A5 — со спаркой дизелей General Motors 6046 G-71

Машина на базе M3

  • Танки Ram и Ram II
  • Бронетранспортёр Ram Kangaroo
  • Артиллерийский тягач Ram Gun Tower
  • Огнемётный танк Ram Badger
  • САУ M7 Priest
  • САУ Sexton
  • САУ M12
  • Подвозчик боеприпасов M30
  • САУ T6
  • БРЭМ M31
  • Тягач M33
  • БРЭМ Grant AVR
  • Танки-тральщики T1 и Grand Scorpion
  • Прожекторный танк CDL

Боевое применение

Впервые M3 был использован в мае 1942 года английскими войсками в Северной Африке. За счёт относительно неплохого бронирования и высокой артиллерийской мощи они, несмотря на все свои недостатки, были практически единственным типом танков, при помощи которого британцы могли на равных бороться с немецкими танками[54]. В июле—августе 1942 года под Эль-Аламейном их даже называли «последняя египетская надежда». Ввиду того, что производство тяжёлых танков в США так и не было налажено в военные годы, до замены в войсках на более усовершенствованные «шерманы», средний танк M3 использовался объединёнными англо-американскими силами в качестве основного боевого танка[15].

Однако, уже к концу 1942 года, когда в немецкие войска поступило большое количество танков PzKpfw IV, а также новейшие PzKpfw VI «Tiger», относительная боевая ценность M3 снизилась. К 1944 году он был почти повсеместно заменён в частях «Шерманом», но небольшое количество M3 использовалось в 1944 году в Юго-Восточной Азии, где у него не было достойных противников. Кроме того, этот танк использовался КМП США как основной танк в островных кампаниях на Тихом океане против дислоцированных там японских гарнизонов.

  • The British Army in North Africa 1942 E9915.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E12291.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E8487.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E12861.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E13262.jpg
  • The commander of a British Stuart tank scans the horizon, silhouetted against the setting sun, 6 September 1942. E16455.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E12864.jpg
  • The Campaign in North Africa 1940-1943; British Army CBM1781.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E19316.jpg
  • A Lee tank being loaded onto a pontoon ferry by men of the 2nd Division before crossing the Irrawaddy river at Ngazun, Burma, 28 February 1945. SE3155.jpg
  • A British Lee tank crosses a river north of Imphal to meet the Japanese advance in Burma, 1944. IND3468.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E12920.jpg
  • M-3 tank cew members, in training at Fort Knox, Ky., get extensive practice in meeting every situation that may arise... - NARA - 196276.tif
  • The British Army in Burma 1945 SE3271.jpg
  • The British Army in Burma 1945 SE3860.jpg
  • The crew of a Lee tank pose with a captured Japanese flag during the advance south of Mandalay, Burma, 20 March 1945. SE3497.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E13261.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E8580.jpg
  • M3-Lee-fort-knox-maintenance.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E18405.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E19096.jpg
  • The British Army in North Africa 1942 E15381.jpg
Эпизоды полевых будней, слева-направо: погрузка танка на платформу для перевозки железнодорожным транспортом, импровизированное солнцезащитное сооружение покрытое маскировочной сетью, загрузка боекомплекта в танк, постановка боевой задачи, оценка боевой обстановки, уточнение маршрута следования по карте, визуальный обзор пути движения, движение танков в походной колонне на марше, преодоление неглубокой траншеи, преодоление водной преграды, пересечение мелководной горной реки, объезд подбитого немецкого танка, отработка действий десантом с брони, действия пехоты под прикрытием танков в населённом пункте и в горно-лесистой местности, захват вражеского флага, визуальный осмотр вмятины от попадания снаряда 50-мм противотанковой пушки, чистка ствола главного калибра, мойка танка, привал на приём пищи экипажем, кофе-брейк, приезд высокого начальства (сэра Уинстона Черчилля)

Поставки М3 в СССР начались с весны 1942 года, в основном, через Мурманск, но некоторая часть попала через Иран. На Восточном фронте танки «Ли» появились к маю 1942 года и впервые вступили в бои в ходе майского наступления Красной Армии на Барвенковский плацдарм. Они так же успели принять участие в боях на Северном Кавказе в 1942-43 годах, в наступлениях под Вязьмой и Ржевом, а также в битве на Курской дуге. Однако, первые опыты их боевой эксплуатации не вызвали большого восторга. У М3 были комфортные условия для экипажа, большие боковые двери в корпусе, позволявшие легко эвакуировать членов экипажа из подбитой машины. У танка было довольно мощное вооружение, сравнимое с тем же Т-34, но его расположение и сама спонсонная компоновка танка больше подходили для самоходки, чем для среднего танка, который призван решать другие задачи. Не лучшим образом обстояли дела с маневренностью, проходимостью и малозаметностью. «Ли» обладали весьма посредственной скоростью, а для стрельбы по противнику танк, из-за расположения его основного орудия и его ограниченного угла, необходимо было разворачивать, что при повреждённых в бою гусеницах, тем более резино-металлических, было практически невозможно. Дополнительное 37-мм орудие в башне было уже малоэффективным в борьбе с немецкими средними танками, особенно с их новыми модификациями с усиленной бронёй. Советские экипажи выявили плохую проходимость, большую вязкость в песках, высокую требовательность к обслуживанию и качественному топливу. Высокий силуэт танка делал его маскировку крайне затруднительной, броня так же не спасала, особенно после появления в 1942 году у немцев более мощных танковых и противотанковых орудий. Словом, у советских экипажей танк M3 «Ли» особой популярностью не пользовался. Традиционным недостатком всех американских танков начального периода Второй мировой войны, в том числе и M3, была их двигательная установка, комбинируемая попарно, зачастую из авиационных карбюраторных двигателей, что было обусловлено острейшим дефицитом танковых дизелей и двигателей внутреннего сгорания вообще. Основной объём нареканий, которые M3 вызывал у рядовых танкистов («прожорливость» в потреблении топлива и «спичкообразная» пожароопасность), были производными от его двигательной установки[55].

Союзники также осознавали все недостатки танка «Ли», а потому в 1942 году его производство было свёрнуто в пользу более удачного танка «Шерман», выпускавшегося уже до конца войны[54][56]. Несмотря на все вышеперечисленные недостатки, танки «Ли» сыграл определённую роль, временно восполняя потери союзных (на Североафриканском ТВД) и советских бронетанковых войск, «затыкая дыры» в снабжении бронетанковых частей и позволяя им выжить в ожидании более совершенной техники. Наконец, на шасси M3 также в большом количестве выпускались САУ и другие специализированные машины.

Оценки

На фото слева: Фельдмаршал Бернард Монтгомери на фоне своей командирской машины — танка по прозвищу «Монти», 27 января 1943, около Триполи. Справа: «Монти» в Имперском военном музее в Лондоне
Британская империя

Несмотря на отдельные недостатки, танки M3 получили высокую оценку военачальников союзнических войск, — Главнокомандующий объединёнными англо-американскими силами фельдмаршал Бернард Монтгомери по опыту боевого применения танков M3 «Грант» бронетанковыми частями 8-й армии на Североафриканском театре военных действий отметил, что вооружение «Грантов» позволяло эффективно вести борьбу с немецкими панцерваффе. Также он заявил, что «гранты» были: «Несокрушимой твердыней в те дни в Египте, когда военный успех сопутствовал противоположной стороне», — и отнёс на счёт «грантов» и «шерманов» стратегическую победу в ходе битвы под Эль-Аламейном[57]. В целом, мнения по танку варьируются и оценки отличаются в зависимости от условий конкретного ТВД и противостоящих сил и средств противника, — при преодолении эшелонированной береговой оборонительной полосы в ходе морской десантной операции на Западноевропейском театре военных действий, насыщенной береговой артиллерией и противотанковыми средствами, союзники столкнулись с гораздо более превосходящими по своей совокупной огневой мощи огневыми средствами противника и встретили с его стороны сопротивление значительно более решительное, чем в Северной Африке и в Италии.

Советский Союз

В Красной Армии, эксплуатация танков, получивших официальный индекс ГАБТУ М3с («Эм три средний»), имела во многом импровизированный характер, так как, во-первых, для полномасштабной постановки танков М3с в строй потребовались бы их поставки в гораздо больших количествах, чем было реально получено по программе ленд-лиза, во-вторых, потребовалась бы разработка новых организационно-штатных структур подразделений, укомплектованных новыми танками, в-третьих, разработка новых программ подготовки танкистов с учётом опыта войсковой эксплуатации новых танков (которого на момент начала поставок ещё не было по причине их разработки за рубежом), в-четвёртых, разработка собственной нормативной и технической документации (наставлений и руководств) по эксплуатации и обслуживанию указанных танков, с учётом имеющейся материально-технической базы (мало было перевести на русский язык оригинальную техническую документацию, требовалось ещё иметь и ремонтно-техническую службу аналогичную таковой в Вооружённых силах США, оснастить эту службу всем оборудованием и техникой, используемой их американскими коллегами, перевести вообще всю касающуюся документацию, — производственную, эксплуатационную, ремонтную, — и техническое делопроизводство с англо-американской в метрическую систему мер, что потребовало бы многих месяцев, а то и лет), в-пятых, перерасчёт всех стандартизированных общевойсковых норм движения техники для военных частей и соединений с учётом тактико-технических характеристик новых танков (времени на марш и развёртывание в боевой порядок, темпов движения частей с боем и без боя, времени на переправу и форсирование водных преград, и многих других), ну и наконец, в-шестых, перестройки производственной базы страны под выпуск узлов и агрегатов, запасных частей и деталей новых танков, с заменой производственного оборудования на новое, соответствующее по своим габаритно-техническим характеристикам и другим технологическим параметрам применяемому американскими производителями, переналадки и перекалибровки станков и инструментов там, где это можно сделать без полной замены производственной базы.

Опыт эксплуатации танков механизированными и бронетанковыми частями РККА на Восточноевропейском ТВД вызвал резко отрицательные отзывы советских военнослужащих, что обуславливалось наличием на вооружении Красной Армии более совершенных и превосходящих M3 в плане своей огневой мощи и боевой эффективности в целом моделей танков тяжёлой весовой категории, в то время как в армиях США, Британии и их союзников ничего подобного не было ещё очень долго (по той простой причине, что до лета 1944 г., то есть до открытия второго фронта в Западной Европе они в подобных танках не особо нуждались, так как их военные действия носили, главным образом, экспедиционный характер, что отражалось на структуре войск, вооружении и военной технике, и практике их боевого применения). Кроме того, раскрытию боевого потенциала танков M3 на вооружении РККА в полной мере препятствовало то обстоятельство, что танки поступили в войска практически без сопроводительной документации и без квалифицированных представителей стороны-поставщика, способных разъяснить назначение и эксплуатационные характеристики тех или иных деталей, что значительно осложняло ознакомление с техникой конечных пользователей в СССР, которым приходилось осваивать полученную бронетехнику методом проб и ошибок, что в условиях войны было крайне затруднительным и нежелательным. Для преодоления этой проблемы, во-первых, командирами танков в соответствии с Приказом НКО № 0400 от 9 октября 1941 г. назначались офицеры — младшие лейтенанты и лейтенанты или опытные военнослужащие старшинского состава (разумеется, далеко не во всех соединениях было требуемое количество незанятых лиц среднего командного состава, которых можно было привлечь к выполнению функций командиров танков), во-вторых, командиры армейских соединений, на оснащение которых поступили М3с, старались либо задействовать их во втором эшелоне наступающих войск, либо на второстепенных направлениях ударов, где предварительно было достоверно установлено разведкой отсутствие немецких и наличие венгерских, итальянских, польских, румынских, хорватских, чехословацких и других вспомогательных войск (которые по мере накопления боевого опыта советскими войсками и достижения коренного перелома в войне уже не рассматривались командованием РККА в качестве серьёзного противника), либо в качестве самоходной артиллерии или вспомогательных средств огневой поддержки пехоты, либо вообще не использовать их по прямому назначению, если это представлялось возможным (к аналогичным методам распределения имеющихся боевых средств прибегали представители британского командования на островах, которые после начала поставок танков M4, задействовали переоборудованные специальными прожекторами[en] M3 (модификация с индексом M10) для патрулирования береговой линии от возможной высадки немецких войск).

Среди достоинств танка отмечалось: приемлемое по мощности основное вооружение, просторное боевое отделение и неплохая подвижность по дорогам с твёрдым покрытием (которых в прифронтовой полосе практически не существовало даже в довоенное время в сравнении с разветвлённой дорожно-автострадной сетью Центральной и Западной Европы). Среди недостатков: большие габариты, обеспечивавшие хороший обзор танка противником, своевременное его обнаружение и безошибочную идентификацию независимо от угла зрения (по характерному силуэту) на большом расстоянии, что превращало танк в удобную мишень для немецкой противотанковой артиллерии, большой расход дефицитного высокооктанового авиатоплива при посредственных ходовых качествах, высокая пожароопасность карбюраторного авиадвигателя и риск воспламенения танка даже от малейшей искры, низкая проходимость по бездорожью и даже неглубокому снегу (в значительной степени из-за обрезиненных гусеничных траков, но не только), неповоротливость, слабое бронирование особенно против имеющихся у противника противотанковых средств, высокая вероятность гибели всего экипажа в случае возгорания танка внутри или снаружи, соответственно низкая общая живучесть танков и их экипажей. Среди многочисленных отзывов можно привести воспоминания А. В. Казарьяна и А. Т. Стученко, лично воевавших на указанных танках, — оба указанных фронтовика практически в идентичных выражениях описывают боевые качества танка. Танк получил уничижительные прозвища рядовых советских танкистов, его называли «одороблом», «каланчой», употребляли применительно к нему прилагательные «двухэтажный» и «трёхэтажный», присваивали ироничные индексы: ВГ-7 («верная гибель семерых»), БМ-7 («братская могила на семерых») и т. д.[58][59][60]

Использовались
Поставки танков M3 из США по программе ленд-лиза[61]
Получатель 1941—42 1943 1941—43
Бразилия Бразилия 75 21 96¹
Великобритания Великобритания 2643 212 2855²
СССР СССР 1386 1386³
Всего по странам 4104 233 4337
Примечания
¹ По другим данным, по факту получено 104 танка.
² Включая 49 M3A3 и 185 M3A5.
³ Из которых по факту получено 976 танков, остальные утонули в процессе транспортировки морем.
Распределение Британией танков M3 по зависимым территориям[62]
Территория 30.06.1942 04.1943
Британские о-ва 67 216
Ближний Восток 990 732
Австралия Австралия 104 777
Индия Индия 212 896
Бирма 114
Ирак Ирак 57
Всего 1544 2621
  • Австралия Австралия : 777 танков, полученных от США по ленд-лизу (рассматривались как поставки для Британии, но поставлялись на Австралийский континент напрямую из Северной Америки). Поставки были продиктованы угрозой нападения Японской империи, захватившей к тому времени ряд островов в Новой Гвинее. Первые 54 танка были доставлены к апрелю 1942 г. и пошли на укомплектование техникой 1-й бронетанковой дивизии[en]. К концу года число полученных танков M3, M3A2, M3A3 и M3A5 составило 757, из которых 266 — «Грант» (карбюратнорные), 232 — «Грант» (дизельные) и 239 — «Ли» (карбюратнорные). В период эксплуатации Австралийской армией, танки прошли целый ряд ремонтно-технических работ в направлении усовершенствования их ходовых качеств, бронезащиты, маскировки и т. д. для приведения к конкретным требованиям, продиктованным условиями Китайско-бирманско-индийского и Тихоокеанского театра военных действий. Вскоре были заменены в действующей на M4, но находились на вооружении австралийских войск до начала 1950-х гг. В 1950—1952 гг. 14 танков M3A5 «Грант» были отправлены на Ordnance Factory Bendigo (с англ. — «Бендигская оружейная фабрика»), где танки были переделаны в самоходные артиллерийские установки «Йерамба»[en] (названные так в честь одноименного метательного оружия австралийских аборигенов) и оставались на вооружении 22-го самоходно-артиллерийского полка до 1956 г.;[63][64][65]
  • Бразилия Бразилия : около ста (96 ÷ 104) танков и бронированных ремонтно-эвакуационных машин M31, полученных от США по ленд-лизу, исходно предназначались для отправки на Итальянский театр военных действий вместе Бразильским экспедиционным корпусом в 1944 г., однако танки отправлены не были и остались в парках Бразильской армии, где они находились на вооружении до начала 1950-х гг., когда они прошли капитальное переоснащение в Parque Central de Motomecanização (с порт. — «Центральный мотомеханизационный парк») в Рио-де-Жанейро, в ходе которого спаренные дизельные двигательные установки были заменены на радиальные карбюраторные авиадвигатели Continental R-975 EC2, после чего определённое количество переоснащённых танков было переданы Парагваю;[66]
  • Великобритания Великобритания
  • Канада Канада : ввиду медленных темпов производства собственной модификации M3 — крейсерских танков «Рэм», канадский контингент, действующий в составе Британских экспедиционных сил, оснащался одновременно танками «Рэм» и различными образцами бронетехники, полученной Британией по ленд-лизу, включая M3 «Ли», так, например, в мае 1942 г. в составе 5-й пехотной дивизии находилось 33 «Рэм» и 47 «Ли»;[61]
  • Новая Зеландия Новая Зеландия
  • Парагвай Парагвай : ряд танков, оснащённых карбюраторными авиадвигателями, был получен от Бразилии в начале 1950-х гг.;[67]
  • СССР СССР — 976 танков (ленд-лиз)[к. 3][68]
  • США США : Танк использовался Армией США, главным образом, на Североафриканском театре военных действий, на Тихоокеанском театре военных действий M3 практически не использовался в боевых действиях армейскими частями и соединениями, поэтому основным пользователем M3 на островах Тихого океана был Корпус морской пехоты. На базе M3 было создано множество фабрично-заводских модификаций и разного рода импровизированной бронетехники, переоборудованной техническим персоналом под конкретные нужды непосредственно в войсках;[69]

В культуре

Благодаря своей нестандартной спонсонной компоновочной схеме, и, как следствие, узнаваемому внешнему виду («допотопному» виду, как его называли советские танкисты в 1940-е гг.),[60] танк M3 присутствует в кинофильмах, телесериалах и компьютерных играх, имеющих отношение к военной технике. Играет ключевую роль в обороне оазиса в фильме «Сахара» (1943) и его ремейке (1995). Участвует в отражении атаки японской подводной лодки в фильме Стивена Спилберга «1941» (1979). Можно увидеть несколько раз в фильме Карена Шахназарова «Белый тигр» (2012). В аниме Girls und Panzer танк М3 команды Оараи управляется командой учениц-первогодок. Присутствует в компьютерных играх War Thunder, World of Tanks, Battlefield 1942.

Напишите отзыв о статье "M3 (танк)"

Комментарии

  1. ↑ Известно, что кроме Firestone Tire & Rubber Company, — ключевого поставщика резиновых изделий для Детройтского танкового арсенала, — и Goodyear Tire & Rubber Company, — крупнейшего производителя обрезиненных танковых траков, — их производством занималась также U. S. Rubber Company[en], но неизвестно производила ли она траки для M3 и других средних танков.
  2. ↑ В 1941 г. Goodyear получила госзаказ на сумму $239 тыс. на проведение НИОКР и разработку шин для колёс грузовиков и обрезиненных танковых траков из синтетических и натуральных сортов резины.
  3. ↑ Указано количество танков, принятых в СССР. При этом из США отправлено 1386 танков M3 «Ли», официальные суммарные потери танков M3 «Ли» и M4 «Шерман» при проводке судов составляют 417 штук. Судьба остальных танков M3 «Ли» неизвестна[68].

Примечания

  1. ↑ Crow, Tanks of World War II, 1979, p. 88.
  2. ↑ 1 2 Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 122.
  3. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 5.
  4. ↑ 1 2 3 Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 140.
  5. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 290.
  6. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 13.
  7. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 291-292.
  8. ↑ 1 2 Crow, Tanks of World War II, 1979, p. 91.
  9. ↑ 1 2 Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 11.
  10. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 293.
  11. ↑ Yeide, Weapons of the Tankers, 2006, p. 35.
  12. ↑ Yeide, Weapons of the Tankers, 2006, p. 36.
  13. ↑ Yeide, Weapons of the Tankers, 2006, p. 32.
  14. ↑ 1 2 3 Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 14.
  15. ↑ 1 2 3 4 Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 120.
  16. ↑ 1 2 Барятинский М. «Трёхэтажный» американец Сталина, 2011, с. 20—21.
  17. ↑ Барятинский М. «Трёхэтажный» американец Сталина, 2011, с. 25—30.
  18. ↑ R.P. Hunnicutt, 1976, p. 554.
  19. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 308-309.
  20. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 310.
  21. ↑ 1 2 Murray & Swantek, The Watervliet Arsenal, 1993, p. 203.
  22. ↑ Murray & Swantek, The Watervliet Arsenal, 1993, p. 241-245.
  23. ↑ [tanki-v-boju.ru/tank-m3-li-m3-lee/ Танк М3 "Ли" (M3 Lee) | Танки в бою]
  24. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 229-230.
  25. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 228-229.
  26. ↑ 1 2 3 4 Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 230.
  27. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 233-234.
  28. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 234.
  29. ↑ Murray & Swantek, The Watervliet Arsenal, 1993, p. 207.
  30. ↑ Murray & Swantek, The Watervliet Arsenal, 1993, p. 204-205.
  31. ↑ 1 2 Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 8.
  32. ↑ Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 137.
  33. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 6.
  34. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 6-8.
  35. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 8-9.
  36. ↑ 1 2 Crow, Tanks of World War II, 1979, p. 90-91.
  37. ↑ 1 2 3 4 Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 9.
  38. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 7-9.
  39. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 293-294.
  40. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 291.
  41. ↑ Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 138-139.
  42. ↑ 1 2 Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 246.
  43. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 292-293.
  44. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 12.
  45. ↑ Green, The Ordnance Department, 1955, p. 309.
  46. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 246-247.
  47. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 8-10.
  48. ↑ Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 119.
  49. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 249.
  50. ↑ 1 2 3 Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 82.
  51. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 249-250.
  52. ↑ Thomson & Mayo, The Ordnance Department, 1960, p. 82-83.
  53. ↑ Murray & Swantek, The Watervliet Arsenal, 1993, p. 206-207.
  54. ↑ 1 2 [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/Lee/M3_Grant_Lee.php Американский средний танк МЗ]
  55. ↑ Crow, Tanks of World War II, 1979, p. 90.
  56. ↑ [tanki-v-boju.ru/tank-m3-li-m3-lee/ Танк М3 «Ли» (M3 Lee) | Танки в бою]
  57. ↑ Hyde, Arsenal of Democracy, 2013, p. 142.
  58. ↑ Барятинский М. «Трёхэтажный» американец Сталина, 2011, с. 83.
  59. ↑ Стученко, Завидная наша судьба, 1968, с. 158.
  60. ↑ 1 2 Казарьян, Присяга на всю жизнь, 1988, с. 88.
  61. ↑ 1 2 Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 36.
  62. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 23.
  63. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 3.
  64. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 35-36.
  65. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 41.
  66. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 36-37.
  67. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 37.
  68. ↑ 1 2 Барятинский М. «Трёхэтажный» американец Сталина, 2011, с. 83.
  69. ↑ Zaloga, Steven J. M3 Lee/Grant Medium Tank, 2005, p. 36-44.

Ссылки

  • [armor.kiev.ua/Tanks/WWII/Lee/ Средний танк M3 «Генерал Ли» / «Генерал Грант»]. Броне-сайт. [www.webcitation.org/65pMnrGvu Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].
  • [www.wwiivehicles.com/usa/tanks-medium/m3.asp United States’ M3 medium tank, Grant, Lee]. World War II Vehicles. [www.webcitation.org/65pMpUVYv Архивировано из первоисточника 1 марта 2012].
  • [www.youtube.com/watch?v=Lq6IjsNXozA Строительство танка M3 (документальный фильм 1941 года с русским переводом)].

Литература

  • Барятинский М. П. [books.google.ru/books?id=lufOAAAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false «Трёхэтажный» американец Сталина. Танк M3 «Генерал Ли» / «Генерал Грант»]. — М.: Яуза, Эксмо, 2011. — 104 с. — (Арсенал коллекция). — 1700 экз. — ISBN 978-5-699-49808-6.
  • Казарьян А. В. Присяга на всю жизнь. — М.: Воениздат, 1988. — 271 с. — (Военные мемуары) — ISBN 5-203-00056-5.
  • Стученко А. Т. Завидная наша судьба. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Воениздат, 1968. — 272 с. — (Военные мемуары).
  • Crow, Duncan. Tanks of World War II.  (англ.) — N.Y.: Exeter Books, 1979. — 123 p. — ISBN 0-89673-027-1.
  • Green, Constance McLaughlin ; Thompson, Harry C. ; Roots, Peter C. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015025142053;view=1up;seq=5 The Ordnance Department: Planning Munitions for War.  (англ.)] — Washington, D.C.: U.S. Dept. of the Army, Office of the Chief of Military History, 1955. — 542 p.
  • R.P. Hunnicutt. Sherman: A History of the American Medium Tank  (англ.). — Novato, CA: Presidio Press, 1976. — ISBN 0-89141-080-5.
  • R. P. Hunnicutt. Sherman: A History of the American Medium Tank  (англ.). — Presidio, 1992. — ISBN 0-89141-080-5.
  • Hyde, Charles K. [books.google.ru/books?id=P-PCAgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Arsenal of Democracy: The American Automobile Industry in World War II.  (англ.)] — Detroit, Mich.: Wayne State University Press, 2013. — 264 p. — (Great Lakes Books) — ISBN 978-0-8143-3951-0.
  • Murray, James V. , Swantek, John. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=uiug.30112101040449;view=1up;seq=1 The Watervliet Arsenal: A Chronology of the Nation’s Oldest Arsenal (1813—1993).  (англ.)] — Watervliet, N.Y.: Watervliet Arsenal, Public Affairs Office, 1993. — 489 p.
  • Thomson, Harry C. ; Mayo, Lida. [babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015025142061;view=1up;seq=5 The Ordnance Department: Procurement and Supply.  (англ.)] — Washington, D.C.: U.S. Dept. of the Army, Office of the Chief of Military History, 1960. — 504 p.
  • Yeide, Harry. [books.google.ru/books?id=xVSZX9XTjogC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Weapons of the Tankers: American Armor in World War II.  (англ.)] — St. Paul, MN: Zenith Press, 2006. — 127 p. — (Battle Gear) — ISBN 0-7603-2329-1.
  • Zaloga, Steven J. [books.google.ru/books?id=7S4VDAAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false M3 Lee/Grant Medium Tank 1941—45.  (англ.)] — Botley, Oxford: Osprey Publishing, 2005. — 48 p. — (New Vanguard • 113) — ISBN 1-84176-889-8.
* — средние по массе, по национальной классификации относились к тяжёлым
** — тяжёлые по массе, по национальной классификации относились к средним
*** — лёгкие по массе, по национальной классификации относились к средним
См.также: Бронетехника · Танкисты-асы
* — производились только на экспорт; курсивом выделены перспективные, опытные или не пошедшие в серийное производство образцы
</tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></tr></table></td></tr></table>
Иностранная бронетехника, поставлявшаяся в СССР по программе Ленд-лиза</div></th></tr>
Лёгкие танки</th>


Средние танки</th>
Тяжёлые танки</th>
Противотанковые САУ</th>
Истребители танков</th>
ЗСУ</th>
БРЭМ</th>
Бронетранспортёры</th>
Артиллерийские тягачи</th>
M5
Примечания: ¹ - поставлено 6 единиц, для ознакомительных целей.

Отрывок, характеризующий M3 (танк)

Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=M3_(танк)&oldid=81205198»