Ллойд, Дорис
| Дорис Ллойд | |
| Doris Lloyd | |
 В фильме «Шерлок Холмс: Занятия в алом» (1933) | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Санта-Барбара, США |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1916—1967 |
| IMDb: |
0515967 |
Хесси Дорис Ллойд (англ. Hessy Doris Lloyd, 3 июля 1896 — 21 мая 1968) — американская актриса.
Биография
Родилась в Ливерпуле, где в 1914 году начала свою актёрскую карьеру в труппе местного театра. Год спустя Ллойд отправилась в США в гости к сестре, и в итоге осталась там навсегда. С 1916 по 1925 год актриса много играла в бродвейских постановках, в том числе в знаменитых «Безумствах Зигфелда».
В 1925 году она дебютировала на большом экране, появившись в дальнейшие годы более чем в сотне кинокартин. Среди её киноработ такие ленты как «Дизраэли» (1929), «Шерлок Холмс: Занятия в алом» (1933), «Бекки Шарп» (1935), «Мария Шотландская» (1936), «Письмо» (1940), «Призрак Франкенштейна» (1942), «Жилец» (1944), «Меня зовут Джулия Росс» (1945), «Преданность» (1946), «Три незнакомца» (1946), «Малышка Бесс» (1953), «Машина времени» (1960) и «Звуки музыки» (1965). В 1951 году Ллойд озвучивала Розу в мультипликационном фильме студии «Disney» «Алиса в Стране чудес».
Дорис Ллойд умерла в 1968 году в возрасте 71 года, и была похоронена на кладбище Форест-Лаун в Глендейле.
Напишите отзыв о статье "Ллойд, Дорис"
Ссылки
- [www.allmovie.com/artist/doris-lloyd-p42809 Биография (англ.)]
Отрывок, характеризующий Ллойд, Дорис
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
