Лолс

Божество Забытых Королевств
Ллот (Ллос, Лолт, Лолс, Ллотх)
Титул(ы)	Королева пауков, Королева-Паук, Королева Ям Демонических сетей, Демоническая королева пауков, Демоническая королева Абисса, Ткачиха Хаоса, Охотящаяся Мать Желаний, Темная Мать всех Дроу, Леди Пауков
Уровень силы	божество среднего уровня
Союзники	Пантеон Дроу (исключая Эилистраи), Малар, Ловиатар
Домашний план	Ямы демонических сетей (Demonweb Pits)
Мировоззрение	Хаотичный-Злой
Сфера	дроу, зло, пауки, тьма, хаос
Прихожане	Дроу и эльфы-отступники, разумные пауки
Домены	Хаос, Дроу, Зло, Тьма, Разрушение, Паук, Хитрость
Одобренное оружие	Паучий кинжал (A spider (dagger))

Ллос (Ллот, Лолт, Лолс, Ллотх; англ. Lloth, Lolth) — в ролевой игре Dungeons&Dragons — верховная богиня дроу (тёмных эльфов). Была создана Гэри Гигаксом для мира Greyhawk; впоследствии появилась в мире Forgotten Realms и в настоящее время является частью стандартного пантеона D&D.

Внешность

Ллос может принимать множество обличий. Наиболее часто Ллос появляется в образе гигантской «черной вдовы». Эта форма может быть превращена в невероятно красивую женщину-дроу. Эти две формы также могут комбинироваться, образуя гигантского паука с головой красивой женщины-дроу. Присутствие Ллос в любой форме страшно. Вместо появления в полной форме, Ллос предпочитает показывать своё присутствие женской ухмылкой, появляющейся на ближайшем пауке. Если её помощь необходима в более определенной форме, она вдохнет в своего последователя боевые сверхсилы: неоспоримое право первого удара, неломаемое оружие и непробиваемую броню. Такие воины почти всегда окружены мерцающим лилово-черным сиянием.

В книгах Р. Сальваторе цикла «Тёмный эльф» и в серии книг «Война паучьей королевы» образ Ллос имеет несколько другой вид: она представляет собой тело гигантского черного паука, на месте головы которого расположен торс женщины-дроу.

Характер

Королева пауков жестока и злобна. Единственная воля в её мире — она сама. Она постоянно интригует, чтобы поддерживать разногласия среди её жриц. Так она может выбрать сильнейшего и хитрейшего из её последователей, чтобы сделать его своим слугой. Дроу, воспитываемые в этой религии, почти совершенно подходят для этого. Инстинктивное недоверие и изощренный ум дроу ввергает почти всех их противников, кроме самых коварных, в смятение. То, что Ллос — богиня Хаоса, кажется почти заслуженным.

Ллос презирает и ненавидит как меньших богов пантеона дроу, так и верховного бога эльфов Кореллона Ларетиана. В мире Forgotten Realms подробно описана причина этой ненависти. Некогда Ллос носила имя Араушни (англ. Araushnee) и была женой Кореллона, но замыслила свергнуть своего супруга. После продолжавшейся целые тысячелетия войны Араушни, потерпевшая поражение, была превращена в демоницу и изгнана из царства эльфийских богов, а вставшие на её сторону эльфы прокляты. Араушни, отныне именуемая Ллос, увела их в Подземье, ставшее обиталищем дроу.

Служение богине

Служители Ллос — только женщины. Жрицы Ллос — только её инструмент для обладания реальной властью в обществе дроу. Если жрица любого ранга говорит сделать что-то, лучше не колебаться. Наказание за неповиновение обычно быстро и беспощадно. Жрица чувствует, что она является судьей, присяжными и палачом общества, лежащего у её ног, и сила, данная ей Ллос — оправдание за любой её поступок. Единственной целью в жизни жрицы является избавление от слабости и освящение силы. Её жрицы занимают верховное положение в обществе дроу и требуют беспрекословного подчинения. Мужчины дроу обязаны пройти испытание. Если они не прошли его, Ллос обращает их в драуков (англ. drider). Они ведут жалкий образ существования и всю жизнь мучаются. Также, вняв мольбам своих самых верных жриц, Ллос может создать из какого-либо мертвеца Зин-Карла, духа-двойника, который служит этим жрицам.

Молитва служителей Ллос сильна после выхода из транса или ухода в него. Они всегда женщины. Ллос требует постоянного внимания от её служителей: послушания в молитве, плюс приношений. Помощь Ллос требует жертв, обычно это кровь преданных дроу или захваченных врагов, проливаемая ритуальным ножом, имеющим форму паука, восемь лапок которого являются лезвиями. Церемонии жертвоприношения поверхностных эльфов проводятся ежемесячно в полнолуния, как неприкрытые вызовы Сельдарину (Seldarine), злейшему сопернику Ллос. Обычно ритуалы проводятся только среди женщин, в священном зале или месте, но требующие сверхъестественной силы или публичного показа могут проводиться открыто и в присутствии мужчин. Самые могущественные ритуалы представляют из себя непреодолимую трудность для описания, и их свидетелями редко становятся не-дроу.

Ритуалы Ллос включают в себя сжигание драгоценных масел и ладана, живых подношений и богатств всех видов, особенно драгоценных камней. Они обычно помещаются в шарообразное углубление в черном алтаре или в горящую жаровню, в которые врывается черно-красное пламя, поглощая подношения. Если божество возмущено или присутствуют самозванцы, пламя может также поглотить другие ценности, типа магических изделий, драгоценностей и одежды. Большие и важные ритуалы обычно используют восемь жаровен, обеспечивая дополнительное пламя и представляя восемь ног Ллос. Ллос позволяет себе входить в контакт самой (типа заклинания связь), только когда ей это нравится. В иных случаях призыв достигает её служителей-йоклол (аморфные демоны, способные принимать форму эльфа или паука). Когда Ллос рассержена, она посылает йохлол или мирлорчара (демон-паук меньшего ранга) убить жрицу. Жрицы Ллос иногда становятся арахнами, бойцами или колдунами.

Литература

Роберт Сальваторе

цикл романов «Сага о Дзирте»

• Трилогия «Тёмный Эльф» (Dark Elf trilogy)
  • «Родина» (Homeland, 1990)
  • «Изгнанник» (Exile, 1990)
• Тетралогия «Наследие Дроу» (Legacy of the Drow tetralogy)
  • «Наследие» (The Legacy, 1992)
  • «Беззвездная Ночь» (Starless Night, 1993)
  • «Осада Тьмы» (Siege of Darkness, 1994)
  • «Путь к рассвету» (Passage to Dawn, 1996)

Элейн Каннингем

• Трилогия «Лунный свет и тени» (Moonlight and Shadows):
  • «Дочь Дроу» (Daughter of the Drow 1995)
  • «Паутина» (Tangled Webs 1996)
  • «Крылья ворона» (Windwalker 2003)

«Война Паучьей Королевы»

(War of the Spider Queen).

Межавторская серия под редакцией Р.А. Сальваторе.

• Ричард Ли Байерс — «Отречение» (Dissolution 2002)
• Томас Рейд — «Восстание» (Insurrection 2002)
• Ричард Бейкер — «Осуждение» (Condemnation 2003)
• Лиза Смедман — «Вымирание» (Extinction 2004)
• Филип Этанс — «Истребление» (Annihilation 2004)
• Пол Кемп — «Возрождение» (Resurrection 2005)

Литература

• [www.mirf.ru/Articles/art873.htm Боги Забытых Королевств]. Мир Фантастики
• Попов М. [old.mirf.ru/Articles/art351.htm Паукообразные монстры] // Мир фантастики. — № 11; июль 2004.

Ссылки и источники

• [dreamworlds.ru/intersnosti/4450-bozhestva-drou.html Божества дроу]
• [trismegist.narod.ru/de_pantheon.html Пантеон темных эльфов]
• [thunderblade.spybb.ru/viewtopic.php?id=124 Боги Фейруна]

Отрывок, характеризующий Лолс

Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.