Лобанов, Александр Георгиевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Лобанов
Дата рождения:

5 октября 1983(1983-10-05) (40 лет)

Место рождения:

город Рудный, Кустанайская область, Казахстан

Гражданство:

Россия

Профессия:

актёр театра и кино

Лобанов, Александр Георгиевич (род. 5 октября 1983 года, г. Рудный) — российский актёр театра и кино.





Биография

Александр Лобанов родился в городе Рудный. В 1996 году, когда Александру исполнилось 13 лет, его семья переехала в Москву. Александр с детства любил спорт, занимался боксом, но случайно попав в театральную студию «Домино», увлёкся театром. Увлечение переросло в осознанное желание стать артистом. После школы он поступил в Театральное училище имени Щукина, которое окончил в 2006 году (курс Ю. В. Шлыкова). Александр играл главную роль (Тони) в дипломном спектакле «Вестсайдская история» по легендарной пьесе А. Лоуренса, который шёл в учебном театре. Сыграл роль Бомбардова в дипломном спектакле «Театральный роман» М. А. Булгакова. Будучи студентом 4 курса, Александр был приглашён в театра им. Евг. Вахтангова на главную роль — Теодоро, в спектакль «Собака на сене» Лопе де Вега. В 2006 году Александр Лобанов был принят в труппу Московского Драматического театра имени М. Н. Ермоловой.

Роли в театре

Московский драматический театр им. М. Н. Ермоловой

Роли в кино

2009 — Сердце капитана Немова — Олег Бойцов

Напишите отзыв о статье "Лобанов, Александр Георгиевич"

Ссылки

  • [www.ermolova.theatre.ru/actors/lobanov_ag/ страница А. Г. Лобанова на сайте театра им. Ермоловой]
  • [www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/ros/305359/works/ Фильмография А. Г. Лобанова] на сайте kino-teatr.ru
  • [alobanov.com/ Сайт Александра Лобанова ]


Отрывок, характеризующий Лобанов, Александр Георгиевич

Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.