Лобанов-Ростовский, Пётр Семёнович
| Пётр Семёнович Лобанов-Ростовский | |
| Дата смерти | |
|---|---|
| Принадлежность | |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Биография
В 1575 году князь П. С. Лобанов-Ростовский служил головой в полку правой руки под командованием боярина князя Голицына «на Мышеге». В декабре того же года участвовал в походе на Ревель (Колывань) с тем же полком. В 1577 году после взятия русской армией Режицы оставлен в ней воеводой и служил там еще в 1580 году. В 1580-1581 годах — первый воевода в Алысте (Мариенбурге). В 1583 году был одним из воевод большого полка в походе против крымских татар.
В 1583, 1584-1585 годах — третий воевода Великом Новгороде. Наместником и первым воеводой в Новгороде в это время был боярин князь Василий Фёдорович Скопин-Шуйский.
После смерти царя Ивана Грозного и вступления на царский престол его сына Фёдора Иоанновича шведский военачальник и наместник Лифляндии Понтус Делагарди письменно обратился к первому новгородскому воеводе князю В. Ф. Скопину-Шуйскому с вопросом: приедут ли московские послы в Стокгольм для заключения мира, и прислал при этом «опасные грамоты» для проезда послов. Неправильность в царском титуле, допущенная Делагарди, побудила князя В. Ф. Скопина-Шуйского оставить письмо без ответа. Вскоре Понтус Делагарди прислал вторую грамоту, снова приглашая московских послов приехать в Стокгольм. На эту грамоту последовал такой ответ второго новгородского воеводы, князя Петра Семёновича Лобанова-Ростовского: «Ты пришлец в Шведской земле, старых обычаев государских не ведаешь, как отец государя вашего ссылался с Новгородскими наместниками. Государю нашему опасные королевские грамоты на послов не надобны, то дело непригоже, и я эту опасную грамоту отослал с твоим же гончиком назад. А что ты писал государя нашего титул не по пригожу, так это потому, что ты при государях не живал, государя нашего титул и не знаешь, как его описывать».
Лифляндский наместник Понтус Делагарди обиделся и этим ответом, и тем, что ему отвечал не первый новгородский воевода, а второй. Князю Василию Фёдоровичу Скопину-Шуйскому он написал: «Я всегда был такой же, как ты, если только не лучше тебя». Князь П. С. Лобанов-Ростовский получил от него такого рода упреки: «Вы все стоите в своем великом русском безумном невежестве и гордости; а пригоже было бы вам это оставить, потому что прибыли вам от этого мало. Будь тебе ведомо, что я издавна в здешнем высокохвальном государстве Шведском не иноземец, и не называют меня иноземцем. Пишешь, что некоторое время я не был при дворе своего государя — это правда: думаю, что об этом узнал твой государь, и ты, и другие его подданные, потому что я ходил с Шведскою ратью в вашей земле и её воевал. Знай, что мой король никак не пошлет своих послов в землю твоего государя до тех пор, пока все дела постановятся и совершатся на рубеже».
8 марта 1585 года князь Пётр Васильевич Лобанов-Ростовский был назначен вместе с князем Василием Фёдоровичем Скопиным-Шуйским «городовое дело делать» в Новгороде на Софийской стороне. В 1587 году был пожалован в окольничие, а затем был назначен вторым судьей Разбойного приказа.
В 1587-1588 годах князь П. С. Лобанов-Ростовский часто обедал за царским столом. 26 января 1589 года при постановлении в патриархи митрополита Иова, князь П. С. Лобанов-Ростовский водил перед ним «около града осля» вместе с патриаршим боярином А. В. Плещеевым. 27 января, на другой день после назначения Иова в патриархи, по царскому указу князь Петр Лобанов обедал у патриарха. 28 января после обедни от патриаршего двора до Тверских ворот вели осла под патриархом: бояре Борис Фёдорович Годунов и Андрей Васильевич Плещеев. Как патриарх проехал за Тверские ворота, царь Фёдор Иоаннович велел Борису Годунову быть при себе, а на его место послал князя Петра Семеновича Лобанова-Ростовского. 28 января вместе с другими вельможами князь П. С. Лобанов-Ростовский приносил дары патриарху Иову, во время обеда за патриаршим столом князь П. С. Лобанов и боярин А. В. Плещеев занимали главные места.
В 1589 году был отправлен в Новгород, чтобы подготовить город к прибытию туда русской армии под предводительством царя Фёдора Иоанновича, выступившим в поход против Швеции. В 1590—1592 годах окольничий князь Пётр Семёнович Лобанов-Ростовский был вторым воеводой в Великом Новгороде. В 1591 году был отправлен «по свиским вестем» с обозом хлеба для войска из Новгорода в Ивангород.
В 1597 году князь Пётр Семёнович Лобанов-Ростовский скончался, не оставив после себя потомства.
Напишите отзыв о статье "Лобанов-Ростовский, Пётр Семёнович"
Ссылки
- Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Лобанов-Ростовский, Пётр Семёнович
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
