Лобанов, Юрий Терентьевич

Юрий Лобанов
Личная информация
Полное имя	Юрий Терентьевич Лобанов
Гражданство	СССР СССР
Специализация	гребля на каноэ
Дата рождения	29 сентября 1952(1952-09-29) (71 год)
Место рождения	Душанбе, Таджикская ССР, СССР
Награды и медали Летние Олимпийские игры Золото Мюнхен 1972 C-2 1 000 м Бронза Москва 1980 C-2 1 000 м Чемпионаты мира Золото Тампере 1973 C-2 10 000 м Золото Мехико 1974 C-2 1 000 м Золото Мехико 1974 C-2 10 000 м Золото Белград 1975 C-2 10 000 м Золото София 1977 C-2 1 000 м Золото София 1977 C-2 10 000 м Золото Дуйсбург 1979 C-2 1 000 м Золото Дуйсбург 1979 C-2 10 000 м Серебро Белград 1971 C-2 500 м Серебро Тампере 1973 C-2 1 000 м Бронза София 1977 C-2 500 м Бронза Белград 1978 C-2 1 000 м

Юрий Терентьевич Лобанов (29 сентября 1952, Душанбе Таджикской ССР, СССР) — советский гребец на каноэ, олимпийский чемпион 1972 года, 8-кратный чемпион мира. Заслуженный мастер спорта СССР (1972). Брат двукратного чемпиона мира Михаила Лобанова.

Спортивная карьера

• Олимпийский чемпион 1972 года в каноэ-двойке с Владасом Чесюнасом на дистанции 1 000 м
• Бронзовый призёр олимпийских игр 1980 года в каноэ-двойке с Василием Юрченко на дистанции 1 000 м
• 8-кратный чемпион мира в каноэ-двойке: 1973 (10 000 м), 1974 (1 000 м и 10 000 м), 1975 (10 000 м), 1977 (1 000 м и 10 000 м), 1979 (1 000 м и 10 000 м)
• Серебряный призёр чемпионатов мира в каноэ-двойке: 1971 (500 м), 1973 (1 000 м)
• Бронзовый призёр чемпионатов мира в каноэ-двойке: 1977 (500 м), 1978 (1 000 м)
• Многократный чемпион СССР в 1972 — 1977 годах на различных дистанциях.

Награды

• Почетный знак «За заслуги в развитии физической культуры и спорта» (2001).

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/lo/yury-lobanov-1.html Юрий Лобанов] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• Лобанов Юрий Терентьевич — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)

Отрывок, характеризующий Лобанов, Юрий Терентьевич

Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».