Лоби

Лоби

Численность и ареал
Всего: 761 тыс. чел Буркина-Фасо Буркина-Фасо — 507 тыс. чел Кот-д’Ивуар Кот-д’Ивуар — 247 тыс. чел Гана Гана — 7 тыс. чел
Язык	лоби
Религия	Ислам, христианство, традиционные вервания

Лоби — народ в Западной Африке.

География и этнография

Народность лоби проживает в юго-западной части Буркина-Фасо, на северо-востоке Кот-д’Ивуара и на северо-западе Ганы. Общая её численность составляет 760 тыс. человек, из них в Буркина Фасо проживает более 500 тысяч, в Кот д’Ивуаре — около 250 тысяч, в Гане — 7 тысяч лоби. Язык лоби относится к группе гур (вольтийской). Народ лоби подразделяется на несколько племён: собственно лоби, мбуин, ган, турука и другие.

История и культура

Лоби пришли на их нынешнюю территорию проживания в XVIII столетии из региона современной Ганы и за последние полтора века превратились из народа охотников и рыболовов в оседлых земледельцев. Отличаются своей оригинальной архитектурой, строениями из глины. Лоби живут родовыми семьями в так называемых сукала — окружённых высокой глиняной стеной корралях. Расстояние между отдельными сукала не должно быть менее полёта стрелы. Лоби подверглись меньшему влиянию мусульманской и европейской культур, нежели многие другие западноафриканские народы.

Отрывок, характеризующий Лоби

Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.