Лобова, Нина Романовна

Нина Романовна Лобова
Личная информация
Пол	женский
Гражданство	СССР СССР → Украина Украина
Специализация	гандбол
Дата рождения	20 июля 1957(1957-07-20) (66 лет)
Место рождения	Зестафони, Грузинская ССР, СССР
Награды и медали Олимпийские игры Золото Монреаль 1976 Команда Государственные награды

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Гецко и Лобова

Нина Романовна Гецко (девичья фамилия Лобова; 20 июля 1957, Зестафони, Грузинская ССР, СССР) — советская и украинская гандболистка, вратарь. Олимпийская чемпионка (1976). Мастер спорта международного класса (1976), заслуженный мастер спорта СССР (1980).

Биография

Гандболом занялась с 11 лет, живя в городе Берегово Закарпатской области Украины.

В 1970—1975 годах выступала за сборную школьников УССР, затем за молодёжную сборную СССР.

В текущем первенстве защищала ворота команды «Колос» из Берегово.

Чемпионка Олимпийских игр 1976 году в Монреале. Чемпионка мира 1982 года.

В 1981 году окончила Киевский институт физкультуры и спорта.

В 1989—1991 годах выступала за многократного обладателя Кубка Европейских чемпионов "Вашаш" (Будапешт).

В 1991—1994 годах защищала цвета неоднократного чемпиона и обладателя кубка Исландии "Стьярна", признавалась лучшим игроком страны. При этом зрители специально ходили посмотреть на "своего" голкипера, которая за игру могла забросить мяч, а то и два в ворота соперника из своей вратарской площадки.

В 1994—1998 годах — выступает за многократного обладателя Кубка Европейских чемпионов по гандболу "Будучность" (Югославия).

В настоящее время Нина Гецко-Лобова — председатель федерации гандбола Закарпатья, член президиума федерации гандбола Украины, член совета Закарпатского областного отделения НОК Украины.

Источники

• Лобова Нина Романовна — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/34748/Гецко Гецко, Нина Романовна] — статья из Большой биографической энциклопедии.
• [uzhgorod-ua.com/view_post.php?id=661 Олимпийские чемпионы Закарпатья].

Отрывок, характеризующий Лобова, Нина Романовна

Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.