Лобода, Андрей Митрофанович
Андрей Митрофанович Лобода | |
укр. Андрій Митрофанович Лобода | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: |
Свенчаны (сейчас Швянчёнис) |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Страна: | |
Научная сфера: |
фольклорист, литературовед, этнограф, педагог, историк театра |
Место работы: |
издание «Университетские известия»; Киевский университет; этнографическая комиссия при ВУАН; Киевская научно-исследовательская кафедра языковедения; Центральное бюро краеведения при Российской АН; Киевское общество летописца Нестора, филологическая секция НТШ; журнал «Этнографический вестник» |
Учёное звание: | |
Альма-матер: | |
Научный руководитель: |
Андре́й Митрофа́нович Лобода (укр. Андрій Митрофанович Лобода; 14 июня [26 июня] 1871, Свенчаны — 1 января 1931 — фольклорист, литературовед, этнограф, педагог, историк театра. Член Киевского общества древностей и искусств[uk], академик ВУАН (с 1922 года), член-корреспондент Российской АН (1924; с 1925 года — АН СССР), действительный член Научного общества имени Шевченко (1924).
Биография
Родился 14 июня [26 июня] 1871 года в городе Свенчаны (ныне Швянчёнис, Литва) в семье мелкого служащего, уроженца Черниговской губернии. В 1890 году окончил Екатеринославскую классическую гимназию, в 1894 году — славяно-русское отделение историко-филологического факультета Киевского университета. Ученик профессоров П. Владимирова, Н. Дашкевича, Т. Флоринского.
В 1895—1897 годах — профессорский стипендиат, а потом приват-доцент Киевского университета.
В 1904 году защитил магистерскую диссертацию (посвящена исследованию русских былин о сватовстве). В этом же году занял должность экстраординарного профессора Киевского университета.
В 1906 году стал одним из инициаторов повторного открытия и профессором Высших женских курсов[uk] в Киеве.
С 1915 года был главным редактором издания «Университетские известия».
С 1917 года (после защиты докторской диссертации о шекспириане в России; труд не опубликован) стал ординарным профессором кафедры русского языка и литературы, позже — заведующим кафедры русской литературы Киевского университета.
С 1921 года возглавлял Этнографическую комиссию[uk] при ВУАН.
13 февраля 1922 года избран академиком ВУАН по специальности этнография, в 1923 году — вице-президентом ВУАН (занимал эту должность до 1925 года). В этом же году возглавил секцию литературы Киевской научно-исследовательской кафедры языковедения, стал членом Центрального бюро краеведения при Российской АН. Продолжительное время был секретарём Киевского общества летописца Нестора.
В 1924 году избран действительным членом филологической секции НТШ. 1 декабря того же года стал членом-корреспондентом Российской АН. В 1925—1930 годах был основателем и главным редактором периодического издания «Этнографический вестник».
В 1927 году награждён Большой золотой медалью Всесоюзного географического общества за весомый вклад в украинское народоведение, развитие краеведческого движения.
По некоторым данным, его арестовали в начале 1920-х годов, по другим — в ноябре 1928 года (пока что, однако, эти ведомости документально не подтверждены). Умер 1 января 1931 года и похоронен в Киеве на Лукьяновском кладбище (участок № 15, ряд 1, место 15).
Научная деятельность
Опубликовал около 100 научных трудов, основные из них посвящены исследованиям восточнославянского, преимущественно русского, героического эпоса, истории Украины и русской фольклористике:
- «Белорусская народная поэзия и русский былинный эпос», 1895;
- «Русский богатырский эпос», 1896;
- «Русские былины о сватании», 1902.
Среди его наработок — статьи о П. Кулише, М. Максимовиче, А. Пыпине, В. Антоновиче, А. Веселовском.
Подготовил 2-е издание книги М. Драгоманова «Новые украинские песни об общественных делах», инициировал создание и редактировал указатель, уложенный А. Е. Андриёвским, «Библиография литературы по украинскому фольклору» (1930, т. 1). Предпочитал исторический метод исследования, критиковал установки мифологической школы, пытался изучать достопримечательности в социально-историческом и культурно-бытовом контексте.
Личный фонд Андрея Лободы хранится в Национальной библиотеке Украины имени В. И. Вернадского.
Напишите отзыв о статье "Лобода, Андрей Митрофанович"
Литература
- В. С. Шандра, Д. В. Грузін. [www.history.org.ua/index.php?termin=Loboda_A_M ЛОБОДА Андрій Митрофанович] // Енциклопедія історії України : у 10 т. / редкол.: В. А. Смолій (голова) та ін. ; Інститут історії України НАН України. — К. : Наук. думка, 2003. — Т. 1 : А — В. — 688 с.: іл. — ISBN 966-00-0734-5.
- А. М. Лобода (1894—1924): Короткий життєпис й список наукових праць. — В кн.: Записки Історично-філологічного відділу ВУАН. — К., 1924.
- Перетц В. Н. А. М. Лобода (некролог). — Известия АН СССР, 1931. — № 5.
- Попов П. М. Академік А. М. Лобода як фольклорист. — Народна творчість та етнографія, 1959. — № 2.
- Музиченько С. Андрій Лобода. — Народна творчість та етнографія, 1971. — № 3.
- Березовський И. П. Лобода А. М. — В кн.: Славяноведение в дореволюционной России. — М., 1979.
- Перченок Ф. Ф. К истории Академии наук. — В кн.: In memoriam: Исторический сборник памяти Ф. Ф. Перченка. — М. — СПб., 1995.
- Клименко І. В. Лобода Андрій Митрофанович. — В кн.: Особові архівні фонди Інституту рукопису. — К.: Путівник, 2002.
При написании этой статьи использовался материал статьи «[www.history.org.ua/index.php?termin=Loboda_A_M ЛОБОДА Андрій Митрофанович]» (автор В. С. Шандра, Д. В. Грузін) из издания «Энциклопедия истории Украины», доступного по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].
Отрывок, характеризующий Лобода, Андрей Митрофанович
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.
Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
- Родившиеся 26 июня
- Родившиеся в 1871 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Швянчёнисе
- Умершие 1 января
- Умершие в 1931 году
- Умершие в Киеве
- Члены-корреспонденты АН СССР
- Учёные по алфавиту
- Выпускники историко-филологического факультета Киевского университета
- Профессора Киевского университета
- Члены Киевского общества древностей и искусств
- Члены Научного общества имени Шевченко
- Действительные члены ВУАН
- Похороненные на Лукьяновском кладбище
- Члены Киевского общества летописца Нестора
- Члены-корреспонденты РАН (1917—1925)
- Выпускники Екатеринославской гимназии