Ловеч

Город Ловеч Ловеч Герб Страна БолгарияБолгария Область ЛовечскаяЛовечская область Координаты 43°08′00″ с. ш. 24°43′00″ в. д.43.13333° с. ш. 24.71667° в. д. / 43.13333; 24.71667    Кмет Минчо Казанджиев Высота НУМ 200 м Население 36 600 человек (2011) Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +359 68 Почтовый индекс 5500 Автомобильный код ОВ Официальный сайт [www.lovetch.com/ etch.com]

Ло́веч (стар. рус. Ловча) (болг. Ловеч) — город в северной части центральной Болгарии с населением около 40 000 человек. Ловеч является административным центром Ловечской области.

География

Ловеч находится на границе Дунайской холмистой равнины и предгорий Балканских гор на севере Болгарии в 150 км на запад от Софии, в 30 км на север от Трояна и в 30 км на юг от Плевена. Город расположен на обоих берегах реки Осым. Восточную часть города окружает 250-метровое плато, высшая точка которого — гора Стратеш. Юго-западную часть города окружают холмы Хисаря и Баш Бунар. На северо-западе рельеф постепенно переходит в равнины соседней области Плевен. Средняя высота Ловеча над уровнем моря составляет около 200 м. Высшая точка в городе — холм Акбаир, высота которого 450 м.

В Ловече много живописных парков и мест отдыха. В парке Стратеш большое число кустов сирени, цветение которых весной легко можно заметить с любой точки в городе. Из-за этого Ловеч также называют городом сирени.

История

Древняя история

Ловеч — один из старейших городов Болгарии. Первым обитателем города было фракийское племя мельдов, следы пребывания которых относятся к 4-3 векам до н. э. В окрестностях Ловеча они обосновали свою столицу — город Мельта.

Позднее, когда Балканы захватила Римская империя, рядом с современным городом был основан военный гарнизон Президиум, который занимал важную стратегическую позицию на одной из главных римских дорог.

Средние века

В бывшей римской крепости Хисаря в 1187 был заключён мирный договор между Болгарией и Византией, и была официально объявлена независимость Болгарии. В XII веке Ловеч был крупным торговым центром и одним из самых известных городов Болгарии.

Турецкое нашествие в середине XIV века не обошло стороной Ловеч, последней, в 1446, была захвачена крепость Хисаря, хотя ещё долгое время у города оставались такие привилегии, как запрет для турок селиться в городе и брать болгарских детей в янычары.

Османский период

В XVI—XVII веках Ловеч вновь стал важным торговым центром и одним из богатейших городов Болгарии, за что город в 1520 г. называли Алтан Ловеч (Золотой Ловеч).

1784 — наиболее тяжёлый год в истории города, тогда он был почти полностью сожжён и разрушен турецкой армией. Из 20000 горожан тогда уцелели лишь 4600.

17 октября 1810 года (ст. ст.), во время Русско-турецкой войны 1806—1812, отряд генерала Михаила Воронцова Дунайской армии генерала Николая Каменского взял Ловеч. После этого турки заново заняли город и укрепились 15 тыс. армией Османа-бея. Н. Каменский приказал отряду ген.-майора гр. Сен-При заново взять Ловчи, что и было исполнено 31 января 1811 года (ст. ст.). Операция помешала великому везирю Ахмету-бею наступить в западную Болгарию. Награды за взятые Ловчи получили генерал Михаил Воронцов, полковник Константин Полторацкий, подполковник Осип Второв, князь Федор Гагарин и др. русские военные. Русские двинулись в том же 1811 году обратно к Дунаю и турки ограбили город.

Во времена создания революционных организаций, боровшихся против владычества Османской империи, Ловеч стал центром операций Внутренней революционной организации Василя Левски под названием Тайный Революционный комитет. Левски был схвачен в одной из деревень под Ловечем и позднее повешен в Софии. В старой части города находится музей Василя Левски.

В 1872—1874 был построен знаменитый Покрытый мост через реку Осым. Мост сгорел в 1925, но был заново отстроен в 1931.

Освобождение Ловеча 22 августа 1877 года

Во время Русско-турецкой войны 1877—1878 русские раза два освобождали город: 5 июля 1877 года (ст. ст.) и окончательно 22 августа 1877 года. 5 июля 1877 г. отряд полк. Жеребкова занял город. Было организовано временное управление. Малочисленный гарнизон подполковника Бакланова располагал вместе с сотней 23-го казачьего полка только двумя орудиями. 15 июля 1877 отряд Рифата-паши в составе 4000 человек пехоты при шести орудиях, посланный Османом-пашой, занял Ловеч. После этого 1500 жителей города и окрестностей погибло от ятаганов турок. Рифат-паша создал целую систему укреплений на Киримзитепе (ныне Стратеш). 17 августа крупные русские силы, которые возглавил генерал-майор А. К. Имеретинский (Багратион), были двинуты на Ловеч. Учитывая укрепления противника перевес русского войска, численностью около 20 тысяч человек и 98 орудий, был небольшой. Противник располагал 15-тысячным гарнизоном под командой Рифат-паши, при современном стрелковом и артиллерийском вооружении. Атака проводилась 22 августа двумя колоннами: левой — генерала М. Д. Скобелева и правой — генерала В. М. Добровольского. Главная атака на турецкие позиции была предпринята Скобелевым, сначала с 5000 солдат, затем с 9000, и турки были оттеснены от Ловчи, потеряв 5200 чел. убитыми. Потери русских составили 1500 чел. убитыми и ранеными. См. Плевна. В боях погибло и много болгар. Все батальоны Калужского и Либавского полков были награждены Георгиевскими знаменами с надписью «За взятие Ловчи 22 августа 1877 года». Количество памятников, воздвигнутых в честь освобождения Ловеча (Ловчи), достигает 13, включая каменный «белый», «черный» из чугунных плит в память павших героев 1-го батальона Шуйского полка (оба на холме «Стратеш»), несколько мраморных памятников над братскими могилами воинов Казанского полка, пять памятников в центре на Сыр-Пазаре и памятник командиру II-го Псковского пехотного полка полковнику Кусову во дворе церкви св. Троицы. Их освящение состоялось 3 сентября 1879 года.

Промышленность

• Спарки Элтос ‎

Население города

Год Население 1985 48 931 1992 48 242 2000 44 473 2005 41 476 2010 38 579

Почётные граждане города

• Елисеев, Алексей Станиславович, космонавт
• Рукавишников, Николай Николаевич, космонавт
• Иванов, Георгий Иванов, космонавт
• Анастас Иширков, учёный, географ и этнограф
• Паренсов, Пётр Дмитриевич, генерал
• Куропаткин, Алексей Николаевич, генерал
• Гембицкий, Михаил Варфоломеевич, полковник
• Тутолмин, Иван Федорович, генерал
• Маркус,Борис Сергеевич, архитектор
• Димитр Мишев, академик
• Савельева, Людмила Михайловна, актриса
• Касаткин, Сергей полковник
• Каниц, Феликс Филипп
• Йоргова, Диана Христова, легкоатлетка, призёр Олимпийских игр, чемпионка Европы

Города-побратимы

• Рязань, Россия
• Сыктывкар, Россия

Политическая ситуация

Кмет (мэр) общины Ловеч — Минчо Стойков Казанджиев (Болгарская социалистическая партия (БСП)) по результатам выборов в правление общины.

Ссылки

• [grao.bg/tna/tab02.txt Статистика населения]

Отрывок, характеризующий Ловеч

– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.