Ловийса

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город и община
Ловийса
фин. Loviisa
швед. Lovisa
Герб
Страна
Финляндия
Провинция
Уусимаа
Координаты
Основан
Площадь
44.52 км²
Население
7394 человека (2008)
Плотность
167 чел./км²
Часовой пояс
Почтовый индекс
07900
Официальный сайт
[www.loviisa.fi iisa.fi]
Показать/скрыть карты
К:Населённые пункты, основанные в 1745 году

Ловийса (фин. Loviisa, швед. Lovisa) — город в Финляндии, на побережье Финского залива в 87 км восточнее Хельсинки.

Ловийса граничит с муниципалитетами Коувола, Лапинъярви, Мюрскюля, Порвоо и Пюхтяа. Ловийса вместе с Лапинъярви образуют субпровинцию (фин. Loviisan seutukunta). К 2010 году к городскому муниципалитету Ловийса присоединились муниципалитеты Перная, Лильендал и Руотсинпюхтяа[1].

После объединения с тремя соседними муниципалитетами население Ловийсы на январь 2010 года составляло 15 565 человек[2]. Площадь городского муниципалитета составила 1 751,58 км², из которых 25,83 км² приходится на водоёмы, а 906,13 км² на прибрежные воды.

Город двуязычный: 56% населения говорят на финском языке, 43 % — на шведском.





История

Город был основан в 1745 году как пограничная крепость (на границе Швеции с Россией). Своё название город получил в 1752 году в честь шведской королевы Ловисы Ульрики Прусской.

В XVIII веке город благодаря разрешению вести торговлю с иностранными государствами, возвысился и процветал. Однако практически весь старый город был уничтожен в 1855 году после пожара.

Экономика

Южнее центральной части города находится морской торговый порт Валко.

В 15 км юго-восточнее города, на острове Хястхолмен, находится одна из двух финских атомных электростанций — АЭС Ловийса[3].

Достопримечательности

В Ловиисе сохранились бастионы Росен и Унгерн. Между ними проходила Королевская дорога.

Юго-восточнее города на острове при входе в Ловисский залив находятся руины шведской крепости Свартхольм. Оборонительное сооружение было построено шведами в середине 18 века, для защиты морских рубежей от русских войск. Однако, в 1808 году крепость все-таки была захвачена Россией. До середины 20 века крепость находилась в забвении, и лишь только с 1960 года началась её реконструкция. Крепость открыта для посещения летом. От центральной пристани Ловиисы на остров по расписанию ходит катер. Крепость в настоящее время является популярным местом отдыха как горожан, так и приезжих туристов, в том числе и из России, практикующих туристические поездки в Финляндию.

Интересные факты

В 1858 году в честь Ловийсы, входившей тогда в Российскую империю, был назван Ловизский переулок на Выборгской стороне в Петербурге.

Известные горожане

Города-побратимы

Напишите отзыв о статье "Ловийса"

Примечания

  1. [www.kymensanomat.fi/Vaalit-2008---uusimmat/2008/06/12/Loviisan+liitos+onnistui+kolmannella+kerralla/200835400125/250 Loviisan liitos onnistui kolmannella kerralla], 12.6.2008  (фин.)
  2. [www.vrk.fi/vrk/files.nsf/files/D3B7ACAAF43AB897C22576C800390091/$file/20100131.htm Kuntien asukasluvut kuukausittain aakkosjärjestyksessä 31.1.2010.] Väestörekisterikeskus
  3. [rus.postimees.ee/?id=257564 В Ловийса мечтают о новом реакторе]

Ссылки

  • [www.someplaces.spb.ru/suomi/loviisa/Loviisa.htm Бастионы Росен и Унгерн в Ловиисе]


Отрывок, характеризующий Ловийса

– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.