Логинов, Михаил Сергеевич

Михаил Сергеевич Логинов
Род деятельности:	учёный, конструктор
Дата рождения:	24 ноября 1929(1929-11-24) (94 года)
Место рождения:	село Вишенка, Мелекесский район, Ульяновская область
Гражданство:	СССР СССР, Россия Россия
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаил Сергеевич Логинов (род. 1929) — советский и российский учёный и конструктор в области радиоэлектроники, Герой Социалистического Труда (1984).

Биография

Михаил Сергеевич Логинов родился 24 ноября 1929 года в селе Вишенка (ныне — Мелекесский район Ульяновской области). Окончил среднюю школу, а в 1953 году — Горьковский государственный университет связи, после чего был направлен на работу на Загорский оптико-механический завод. Прошёл путь на этом заводе от обычного инженера до руководителя группы. В 1957—1963 годах работал ведущим инженером, начальником лаборатории, заместителем главного конструктора, начальником отдела Загорского электромеханического завода. С 1963 года Логинов работал в научно-исследовательском институте № 101 в качестве заместителя начальника направления — начальника отдела, начальника отделения, начальника комплексного отделения, заместителя директора института по научной работе.

Логинов активно участвовал в разработке автоматизированных систем управления как для гражданской, так и для оборонной промышленности. Внёс большой вклад в разработку командной системы боевого управления ядерными вооружениями Советского Союза. Кроме того, активно занимался научно-исследовательской работой, руководил большим количеством исследований в области информационных процессов в автоматизированных системах управления, методов построения комплексов автоматизации, разработки информационных моделей, методов использования локальных вычислительных систем в АСУ, создания программного обеспечения многомашинных комплексов, проблем устойчивости функционирования АСУ. Является автором свыше 110 научных работ, защитил докторскую диссертацию. Дважды — в 1970 и 1976 годах — удостаивался Государственной премии СССР, а в 1981 году был удостоен Ленинской премии.

Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 сентября 1984 года за «выдающиеся заслуги в создании новой техники» Михаил Сергеевич Логинов был удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот».

Продолжал работу и после распада СССР. С 1994 года занимал должность главного научного сотрудника Научно-исследовательского института автоматической аппаратуры. В настоящее время находится на пенсии, проживает в Москве.

Также награждён орденом Трудового Красного Знамени и рядом медалей.

Отрывок, характеризующий Логинов, Михаил Сергеевич

Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.