Лог, Лайонел
| Лайонел Лог | |||
| Lionel Logue | |||
 | |||
| Место рождения: | |||
|---|---|---|---|
| Место смерти: | |||
| Научная сфера: | |||
| Известен как: |
человек, вылечивший Георга VI | ||
| Награды и премии: |
| ||
Лайонел Джордж Лог (англ. Lionel George Logue, 26 февраля 1880, Аделаида, Южная Австралия — 12 апреля 1953, Лондон, Великобритания) — австралийский логопед, наиболее известный тем, что вылечил короля Георга VI, страдавшего заиканием.
Содержание
Биография
Ранние годы
Лайонел Лог родился 26 февраля 1880 года на юге Австралии, в городе Аделаида. Он был старшим из четверых детей в семье. Его дед, Эдвард Лог, был ирландцем, и в Австралию переехал из Дублина. В 1850 году он основал собственную пивоварню, которая после его смерти была поглощена Южно-Австралийской пивоваренной компанией[1]. Отец Лайонела, Джордж Эдвард Лог, был бухгалтером на фирме деда, а позже управляющим отелями Бернсайд, Элефант, Касл и Лавиния Ранкин[1]. С 1889 года по 1896 Лог посещал Колледж принца Альфреда (англ.). Неспособный решить, какой предмет изучать на углублённом уровне, Лайонел однажды наткнулся на Песнь о Гайавате[2]:
|
Лога вдохновили ритмичность и слог поэмы, и он решил развивать свою речь[1]. После окончания школы в шестнадцать лет, он начал обучаться риторике у Эдварда Ривза.
Эдвард Ривз переехал в Аделаиду в 1878 году, где он начал работать с учениками днём, а по ночам устраивал довольно популярные у зрителей представления в зале Виктория Холл. Начиная с 1902 года Лайонел уже работал у Ривза секретарём и ассистентом, параллельно обучаясь музыке в консерватории Университета Аделаиды (англ.). Со временем, работая на Ривза, Лог и сам начал давать сольные концерты, на которых его хвалили за «чистый, мощный голос»[1].
После смерти отца 17 ноября 1902 года, Лог сам начал обучать риторике. К 1904 году он уже заработал неплохую репутацию и даже получал хвалебные отклики в местной газете[1]. Однако он решил заключить контракт с инженерной фирмой на установку электроснабжения на золотом прииске в Западной Австралии, в 2000 км к западу от города Калгурли[1][3].
Профессиональная карьера
Профессиональная карьера Лога началась в Перте (Австралия), где он, помимо обучения риторике, актёрства и публичных выступлений ставил спектакли и декламации, и даже основал клуб ораторов. Там же он принимал участие в деятельности ИМКА и учебных заведений: Женского методистского колледжа (англ.), Шотландского колледжа (англ.), Педагогического колледжа Клэрмонт (англ.), Технического училища Перта (англ.) и монастыря Лорето (англ.).
В 1911 году Лог отправляется в кругосветное путешествие с целью изучения новых методик ораторства и публичных выступлений. Вернувшись в Перт после Первой мировой, он разработал новые методики лечения для ветеранов, которые страдали заиканием вследствие контузии[4]. Помимо физических упражнений, способствовавших улучшению дыхания и работы лёгких пациентов, отличительной чертой методик лечения Лога являлись юмор, терпение и «сверхчеловеческое сочувствие».
В 1924 году Лог привёз свою жену и троих сыновей в Англию, якобы на отдых. Обосновавшись там, он начал преподавать риторику в школах в пригороде Лондона. В 1926 году Лог открыл контору по лечению дефектов речи на Харли-стрит, 146. Именно туда впоследствии пришёл герцог Йоркский, будущий король Георг VI, в поисках помощи Лайонела. Лог использовал свой гонорар от состоятельного клиента, чтобы субсидировать неплатежеспособных пациентов.
В 1935 году Лог стал одним из основателей «Британского сообщества логопедов», а в 1944 году основал Логопедический колледж.
Король Георг VI произвёл Лайонела Лога в Командоры Королевского Викторианского ордена в 1944 году. Столь высокая честь от благодарного короля сделала Лога членом единственного рыцарского ордена, присуждаемого за оказание личных услуг монарху.
Лечение короля Георга VI
До восхождения на престол, Альберт, герцог Йоркский боялся публичных выступлений из-за тяжёлой формы заикания[5]. Его заключительная речь на Британской имперской выставке на стадионе Уэмбли 31 октября 1925 года обернулась тяжким испытанием как для оратора, так и для слушателей. Этот печальный опыт заставил герцога начать искать способ вылечиться от заикания и обратиться к Лайонелу Логу[6].
Диагностировав у герцога плохую координацию гортани и диафрагмы, Лог назначил Альберту вокальные упражнения, занимавшие около часа времени ежедневно. Методы лечения Лога позволяли герцогу по-настоящему расслабляться, благодаря чему удавалось избегать мышечных спазмов, вызывающих напряжённость[7]. Как результат — речь герцога отныне лишь изредка подвергалась случайным колебаниям. К 1927 году он уже мог уверенно разговаривать. Своё выступление на открытии Здания Парламента (англ.) в Канберре[8] Альберт провёл, ни разу не заикнувшись[9].
Лог работал с герцогом вплоть до 1940-х гг. С помощью скороговорок[10] он помогал Королю репетировать его главные выступления — коронацию и радиообращение к Британской империи накануне Второй мировой войны. Они остались друзьями до конца жизни. Король лично признавал эту дружбу и в благодарность Логу 11 мая 1937 года, за день до коронации, назначил его Членом Королевского Викторианского ордена (MVO)[11], а 2 июня 1944 года повысил Лайонела до Командора (CVO)[12].
Личная жизнь
20 марта 1907 года Лог женился на Миртл Грюнерт, 21-летней конторщице. Свадьба прошла в англиканском Соборе святого Георга (англ.), в Перте. Позже Миртл родила Логу трёх сыновей: Валентина, Лори и Энтони.
Большую часть своей жизни Лог был последователем Христианской науки, однако после смерти жены в 1945 году Лайонел всерьёз стал интересоваться спиритуализмом.
С 1933 до 1940 г. Лог с семьёй жили в 25-комнатной Викторианской вилле Бичгрув в Сиднэме (англ.)[13][14].
Лайонел Джордж Лог умер 12 апреля 1953 года в Лондоне, в возрасте 73 лет, через год после смерти своего самого знаменитого пациента Георга VI. Его тело было кремировано.
В массовой культуре
Правнук Лога, Марк, в соавторстве с Питером Конради (англ.) написали книгу об отношениях Лайонела с герцогом Йоркским, будущим королём Георгом VI — The King’s Speech: How One Man Saved the British Monarchy (рус. Королевская речь: Как один человек спас британскую монархию)[1]. Позже сокращённое название книги было использовано в британской исторической драме 2010 года «Король говорит!», сценарий которой был написан Дэвидом Сейдлером. В этом фильме Лайонела Лога сыграл Джеффри Раш, Георга VI — Колин Фёрт, Эдуарда VIII — Гай Пирс, Георга V — Майкл Гэмбон. В феврале 2011 года фильм победил в четырёх номинациях на премию Оскар, в том числе в номинациях «Лучший фильм года» и «Лучшая мужская роль» (Колин Фёрт)[15][16][17].
Кроме того, в 2008 году роль Лайонела Лога сыграл Тревор Литлдэйл в радиопостановке Марка Бугрэсса (англ.) A King’s Speech.
- Лог М., Конради П. Король говорит! пер. с англ. — Спб.: Азбука: Азбука-Аттикус, 2012. - 256 с.
См. также
Напишите отзыв о статье "Лог, Лайонел"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Марк Лог и Питер Конради (2010), The King’s Speech: How One Man Saved the British Monarchy, Quercus, London, ISBN 978-0-85738-110-1.
- ↑ Лонгфелло, Генри Уодсворт (1876), The poetical works of Henry Wadsworth Longfellow, Osgood&Co, Бостон. стр. 148.
- ↑ [adbonline.anu.edu.au/biogs/A150145b.htm «Logue, Lionel George (1880—1953), by Suzanne Edgar».] Австралийский Биографический Словарь, изданный Австралийским Национальным Университетом.
- ↑ [www.stutteringhelp.org/default.aspx?tabindex=822&tabid=835 «Stuttering and The King’s Speech».] Американский фонд помощи заикам.
- ↑ [www.stammering.org/publicspeech.html «Public Speech and Public Silence»]. Британская Ассоциация Заик.
- ↑ Артур Боусфилд и Гэрри Тоффоли (2002), [books.google.com/books?id=t6PQ84ovPcMC&pg=PA50 Queen Elizabeth the Queen Mother, 1900—2002: The Queen Mother and Her Century], Dundurn Group (CA). — С. 50, ISBN 1-55002-391-8.
- ↑ Кэролли Эриксон (2005), [books.google.com/books?id=ZOeFJymoZQ4C&pg=PA15 Lilibet: An Intimate Portrait of Elizabeth II], St. Martin’s Press, стр. 15, ISBN 0-312-33938-0.
- ↑ [aso.gov.au/titles/newsreels/official-opening-canberra/clip2/ National Film and Sound Archive: Official Opening of Canberra by His Royal Highness the Duke of York 1927]
- ↑ Уильям Шоукросс (2009), [books.google.com/books?id=hH3ueeoWy2kC&pg=PT460 The Queen Mother: The Official Biography], Knopf Doubleday Publishing Group. — С. 460. ISBN 1-4000-4304-2
- ↑ Согласно Шридгарану (2007), стр. 100, одними из скороговорок были «Let’s go gathering healthy heather with the gay brigade of grand dragons», и «She sifted seven thick-stalked thistles through a strong, thick sieve».
- ↑ London Gazette: [www.london-gazette.co.uk/issues/34396/supplements/3084 (Приложение) № 34396. — С. 3084], 1937-05-11.
- ↑ London Gazette: [www.london-gazette.co.uk/issues/36544/supplements/2571 (Приложение) № 36544. — С. 2571], 1944-06-02.
- ↑ [www.sydenham.org.uk/forum/viewtopic.php?t=3932 Sydenham Town. Beachgrove, 111 Sydenham Hill]. www.sydenham.org.uk.
- ↑ [www.guardian.co.uk/commentisfree/2011/jan/15/ian-jack-the-kings-speech Lionel Logue and the king]. guardian.co.uk.
- ↑ [www.oscars.org/awards/academyawards/83/nominees.html Winners for the 83rd Academy Awards. Academy of Motion Picture Arts & Sciences]
- ↑ [oscar.go.com/ Oscar. The official 2011 site for the 83rd Academy Awards. Winners]
- ↑ [oscar.kinonews.ru/2011/ Премия Оскар-2011: номинанты и победители]
Отрывок, характеризующий Лог, Лайонел
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!
